Ваня тем временем, взяв нового друга за руку, вывел его во двор и с гордостью, чувствуя себя хозяином, показывал свои владения.
– Вот тут у нас живут свинки. Они такие большие уже. Пойдем, посмотрим!
Он подвел цыганенка к свинарнику и, уверенно зайдя внутрь, остановился посреди свиного царства. Запах тут стоял своеобразный, и цыганенок, сморщив свой нос, закрыл его ладошкой. Ваня засмеялся и сделал то же самое.
– Пойдем, я тебе лучше лошадок покажу! – хватая за руку гостя и выбегая на улицу, предложил Иван.
Услышав, что его поведут в конюшню, мальчик заметно оживился и даже как будто проговорил что-то. Подойдя к стойлу, где у них жили три лошади, Ваня, остановив друга знаком, начал объяснять ему то, что обычно говорил Петр Макарович ему самому.
– Нужно заходить потихоньку, не кричать, а то Ветер может разбуяниться, и тогда от отца влетит.
Ветер – любимый конь Петра Макаровича – был настоящим красавцем. Купили его два года назад в городе на ярмарке. Оказался он действительно стоящей покупкой, хотя и обладал своенравным характером. Привередлив в еде и выборочен к тем, кто к нему подходил. Марью Ивановну не переносил на дух и поначалу очень бурно реагировал на ее приближение. Дошло до того, что она совсем перестала к нему подходить, оставив животину на полное попечение мужа. К Петру Макаровичу конь относился лучше, но и с ним мог показать свой крутой норов. Ванюшке же приближаться к нему было запрещено вовсе, и он любовался скакуном издалека. Зато с двумя другими лошадьми Ваня общался совершенно спокойно. Ласка и ее дочь Звездочка, в отличие от Ветра, любили всех и радостно кивали своими большими вытянутыми мордами при виде Ванюши и Марьи Ивановны.
Войдя в небольшую, но очень уютную и чистую конюшню, Ваня, показывая знаками, что нужно соблюдать тишину, хотел провести мальчика к своей любимице Звездочке. Он частенько прибегал к ней, гладил и рассказывал о том, что произошло в его маленькой детской жизни. Но цыганенок, неожиданно высвободив свою ладошку из руки Вани, уверенно пошел туда, где стоял Ветер. Иван, не на шутку испугавшись, заговорил быстро и встревоженно:
– Нет-нет, не ходи к нему. Он очень сердитый. К нему нельзя! Мне папа не позволяет!
Но мальчонка, видимо, не расслышав предостережений друга, все же подошел к коню и проговорил что-то на непонятном Ване языке. Ветер фыркнул, повел ноздрями, повернулся к гостю и какое-то время, казалось, рассматривал его. Иван замер в ожидании чего-то грандиозно страшного. Он уже представил себе, как Ветер начнет сейчас сердито и раздраженно ржать, нервно топчась и взбрыкивая, потом придет отец, и тогда ему достанется за то, что он так неосмотрительно привел сюда мальчика и рассердил коня. Но ничего подобного не происходило, и Ваня с удивлением наблюдал, как их гордый и взбалмошный скакун наклонился, вытянув свою морду в сторону цыганенка, а тот, совершенно спокойно, нашептывая что-то прямо коню в ухо, гладит его по этой