Её не пьянили рельефы на теле так, как пьянили рельефы мозгов. Сексуальное, скрывалось всегда внутри, как и самое ценное, она была в этом убеждена до мозга костей. Нет ничего сексуальнее умного мужчины, поэтому среди балаболов и псевдогениев, она искала истинное сокровище – такое, как мозги. В конце концов, их не натренируешь в спортзале, прочитанное из книг не отложится, если не дано.
– Мозги – как талант. Им нужно обладать, но, к сожалению, не все такие счастливчики кого сам Господь целует в темечко вознаграждения таким даром, – говорила она.
А принцы частенько были обделены дарами. Она не считала, на какую сумму они одеты, какой стоимости автомобиль, на которым они ездят и насколько хорошо обставлена их квартира. Даже при полной упаковке, с бантом на принце в виде подарка, она частенько замечала, что кроме как материальных благ, похвастаться-то им и нечем. Увы, и когда не совпадали их интересы, они были сварливыми бабами и готовы учинять скандалы и ссоры, на что она, обладающая голубой кровью и белой костью вставала из этого разговора, как с плохой пьесы и удалялась. Ей меньше всего хотелось видеть в мужчинах женщин в засаленных юбках, которые недовольны жизнью. А недоволен был каждый подобным, по тем или иным причинам, ведь счастливые люди не устраивают скандалы, не ведут выводящих на чистую воду разговоров.
Им в голову не придёт кого-то переубеждать, если сами они уверены в своей правоте.
– Как мало тех, кто прав ещё меньше тех, кто уверен, что поступает мудро, – вздыхала она.
Глава 3
В ней все эти принцы не вызывали ни капли жалости и даже не было ужасного разочарования, скорее она сторонилась его как огня, потому что хоть раз дай себе упасть в пучину жалости к себе и ты пропала на веки вечные.
Принцессы часто с её окружения грешили этой чертой: их головы сникали от разочарований, а вместе с этим и они сами. Они были подобны потушенным уголькам, в которых нет более жизни. Эдакие скакуны, которые жили лишь работой и собой любимой, но какое это ограничение своих возможностей в жизни. Они вызывали в ней печаль, по их утраченным возможностям, которые они сами же убирали от себя и устремляли свой взгляд на работу и дом, как будто лошади в шорах, не хотящие ничего более замечать.
Они барахтались в быту подобно крестьянкам, теряли своё величество и стать, они падали духом до такого состояния, что их не поднять было, ни одному Зевсу. А потом за чаепитием рассказывали друг другу, промывая кости принцам, что каждый из них: то мал, то не дорос, то слишком требователен и амбициозен. За этими разговорами ей хотелось зевать и если бы не кекс с изюмом, то не появилась бы она за этим столом.
Она всегда считала,