Стянув босоножки, Изольда двинулась вдоль берега, оставляя позади огни, шум, гам и веселье курортного посёлка. Песок ещё хранил тепло дневного солнца, и только у самой воды становился приятно прохладным. Она подняла к коленям подол длинного летнего платья, чтобы набегающие волны не намочили его, и с не сравнимым ни с чем удовольствием погрузила ступни в воду.
Море ласково омывало лодыжки, ветер играл в волосах, шум прибоя успокаивал, потихоньку вытесняя тревогу и взвинченность. Хотелось просто идти и идти дальше… Идти и ни о чём не думать. Дышать влажным воздухом с привкусом соли и йода на губах, смотреть в черноту на горизонте, не улавливая её границ, любоваться невероятно яркими звёздами, которых никогда не увидишь в мегаполисе…
Какое-то время и расстояние Изольде ещё встречались редкие посетители пляжа, решившие, как и она, прогуляться в ночной тиши. Кто-то тихо переговаривался, подсвечивая себе путь фонариком на телефоне, кто-то просто брёл в одиночестве, и тогда силуэт человека можно было различить, если он приближался достаточно близко. Но чем больше Изольда удалялась от цивилизации, тем реже на её пути попадались люди, а вскоре и вовсе возникло полное ощущение уединения – только она и море, только шум волн и темнота тёплой июньской ночи.
И всё же напряжение, сковывающее её уже несколько дней, не хотело отпускать до конца. Самые разнообразные мысли и эмоции ворочались запутанным клубком, и сил его распутывать просто не осталось… К концу неимоверно длинного дня Изольда была выжата как лимон. Нет, завтра она соберётся, возьмёт себя в руки, продолжит вникать в ситуацию, в которой нежданно-негаданно оказалась, будет и дальше анализировать, искать решения и выходы… Но это завтра. Сейчас же… сейчас она банально устала. Так сильно, что хотелось просто взять и расплакаться. Разреветься по-детски, выплеснуть все обиды и терзания вместе со слезами, избавляясь от них таким нехитрым способом. Ведь никто не увидит этих слёз, этой внезапной слабости здесь, вдалеке от всего мира, в темноте, практически кромешной…
Изольда глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь справиться с накатившим раздраем – ну неужели она и впрямь расплачется словно ребёнок? И не с таким ведь сталкивалась, и не из таких переплётов выходила с достоинством… Но как она ни старалась, успокоиться не получалось. Чаша терпения была переполнена, эмоции требовали выхода, и сдерживать их с каждой минутой было труднее и труднее.
Она постояла ещё немного, гипнотизируя бесконечную темень взглядом и безуспешно пытаясь отвлечься от тревог, а затем, почти смирившись со своим бессилием, двинулась дальше. Но не успела сделать и нескольких шагов, как ногу внезапно пронзила боль. Кажется, она напоролась ступнёй на что-то острое… И эта мелочь окончательно добила Изольду, стала последней каплей, сорвала все запоры с день за днём загоняемых глубоко внутрь чувств! Хотелось зарычать в голос, сломать что-нибудь, разбить…
Она, от души чертыхнувшись, в сердцах откинула в сторону босоножки, нагнулась и нащупала виновника своей раны – им оказалась самая обычная ветка с торчащим сбоку острым сучком. Выдернув гадкую корягу из песка, вкладывая в порыв все свои силы, всё своё отчаяние, всю злость и раздражение, она замахнулась, чтобы зашвырнуть ту подальше в море… Но не вышло. В последний момент коряга выскользнула из рук и полетела не по предполагаемой траектории в воду, а куда-то в сторону.
И не успела Изольда опомниться, как до неё донеслось сдавленное ругательство, перетекающее в брань позабористее…
Господи! Только этого не хватало!
Неприятный холодок пробежал по позвоночнику от осознания того, что из-за своей несдержанности она могла нанести кому-то травму…
Моментально забывая обо всех своих проблемах, Изольда кинулась в сторону, откуда донёсся голос пострадавшего. Сделав несколько шагов, она различила в темноте силуэт сидящего у воды человека и тут же плюхнулась на колени рядом с ним. А затем, нащупав мужское плечо, неконтролируемыми движениями пробежалась руками по коже, словно пытаясь проверить её целостность.
– Вы в порядке? – воскликнула она и, продолжая ощупывать травмированного незнакомца, возбуждённо затараторила: – Боже мой, простите пожалуйста, я не специально… Здесь совсем ничего не видно.
– Да всё нормально, – откликнулся тот звучным басом.
– Так глупо вышло… Извините, это абсолютная случайность, – скороговоркой продолжала вещать Изольда, – я даже не предполагала, что рядом кто-то есть…
– Ничего, не беспокойтесь. Пустяк.
– Может, на помощь позвать? – не унималась она. – Вы не ранены?
– Так, стоп! – мужчина чуть повысил голос, пытаясь донести смысл сказанного. – Девушка! Не надо помощь. Всё в порядке, правда.
– Господи, мне так неловко, – Изольда, наконец осознав, что в её нервных ощупываниях вообще нет смысла, порывисто, словно обжёгшись, отдёрнула руки. – Извините, пожалуйста.
Какое счастье, что вокруг была темнота! Что незнакомец не мог сейчас видеть её лица… Настолько глупо она себя не чувствовала, наверное, никогда!
– Ладно, –