15
Борис ликовал. Все получилось, как предполагалось. Зря волновался, как и чем припугнуть балерину. Оказалось, ее и пугать-то было не надо!
Она, по всему, еще находилась под амнезией страха своей прошлой жизни. Малодушие и душевная паника молодой женщины даже изумили его, видавшего на своем веку малодушных и мнительных трусов.
– Вы понимаете, Алла Владимировна, ситуация очень деликатная, ведь ваш муж не в курсе вашего прошлого… Или? Нет! Ну, мы так и предполагали… А на французский паспорт вы уже как, документы собрали? Ну вот, видите, как у вас все хорошо складывается, мы искренне рады! Честное слово! Наверное, вы совсем не хотите, чтобы французские чиновники вами заинтересовались? Нет? Мы так и думали. Очень хорошо, что вы все правильно понимаете!
Сигаретный дым клубился и резал глаза. Мадам Дюшен вытерла то ли от дыма, то ли от волнения проступившие слезы.
– Простите, Алла… Можно так, по-простому? Я, наверное, много курю? Дурная привычка, простите еще раз! А вы никогда не курили? Ну надо же! Даже завидую вам, а вот сам бросить не могу, много раз пытался…
Он смотрел на нее открытым доброжелательным взглядом, от которого она замешкалась. Может быть, все не так и страшно?
Борис не зря был дипломатом, преподнести себя и ситуацию умел с великим блеском, что называется, на высшем уровне. Понимая ее состояние: «Бедная мокрая курица! – хмыкнул он про себя. – Зачем же так расстраиваться и принимать все близко к сердцу…» – он перешел с деликатной темы разговора на светские сплетни из парижской жизни и закончил встречу несколькими свежими пикантными анекдотами, на которые был мастер.
– «Куда бы вы хотели попасть после смерти – в рай или в ад?» – «Трудно сказать. Климат в раю предпочтительнее, но зато в аду общество интереснее». – Хитренько глянул на нее. – Что, не очень смешной? Ну, тогда вот еще… Муж неожиданно вернулся из командировки…
Он старался и даже вызвал улыбку на измученном красивом лице балерины, поймав на себе изучающий женский взгляд.
Борис про себя отметил: у-у-у, какие мы нежные… и симпатичные! В конце разговора Зверев незаметно подложил конверт под маленькую изящную сумочку и дружески подмигнул ей. Он заметил, как Алла Владимировна нервно дернулась, блеснула мокрым взглядом и отвела глаза. Видно было – испугалась, побледнела, но побоялась что-либо сказать.
«Проглотила!» – торжествовал Борис Александрович.
Они вместе вышли из кафе и прошли до площади святой Марии-Магдалины, или Мадлен, как называли ее парижане. Собор во всей торжественной красе раскинулся перед ними. Борис Александрович и Алла подошли к ступеням и, запрокинув головы, залюбовались мраморной колоннадой, которая подавила их своими внушительными размерами. А Зверев, придвинувшись ближе – плечо к плечу, стал увлеченно рассказывать:
– Представляете,