– Не убежит, – оборвал меня Хорин. – А на что там тогда вы трое?
Я осекся, размышляя над услышанным.
– Не дрейфь, лейтенант, смелость города берет! А там ведь медали дадут, а тебе, глядишь, и звезда на плечи прилетит, – подбодрил замполит, заговорщицки подмигнул и рукой с пухлыми короткими пальцами похлопал меня по плечу.
Тут снова заговорил мой командир:
– С вами пойдет рядовой штрафной роты, а в прошлом – капитан бронетанковых войск РККА, кавалер ордена Ленина за бои на Халхин-Голе Александр Кривоносов. До марта месяца он командовал ротой тяжелых танков в дивизии Золотарева. Потом началась антисоветская агитация, драка с замполитом четырнадцатой роты, открытый саботаж прямых приказов командования. Под конец его рота во время неудавшейся переправы оставила противнику две боевые машины, так и не успев подорвать в них боекомплект. Это стало последней каплей, капитан был отдан под военный трибунал, разжалован и только с учетом прежних боевых заслуг избежал немедленного расстрела.
– Но коммунистическая партия от лица всего советского народа готова предоставить шанс даже оступившимся людям, признавшим всю тяжесть своей вины и готовым ради ее искупления выполнить опасное поручение командования, – на одном дыхании протянул Хорин и твердым взором уставился прямо на меня.
– Итак, вам все ясно, товарищ лейтенант? – вдруг добавил он ледяным тоном, от которого мне стало совсем не по себе.
– Так точно, товарищ Хорин! – быстро ответил я.
– Ну, вот и славно, – продолжил он гораздо мягче, возвращаясь к первоначальной панибратской манере. – Обо всем остальном подробно переговорите с товарищем Фроловым.
– А сейчас пойдем-ка вниз, – дружески замурлыкал замполит. – Познакомлю тебя с нашей Катенькой, хоть будешь знать, с какой красавицей вам вместе воевать придется.
Раздался скрежет отодвигаемых стульев, все встали со своих мест и направились к выходу. Впереди бодро вышагивал Хорин. Он как будто был очень рад, что завершилось обсуждение непосредственно военных тем.
Мы спустились на первый этаж, где в просторном помещении уже собралось человек десять офицеров. Все шумно переговаривались, делясь последними фронтовыми новостями и обсуждая скорость продвижения наших войск. Курили не выходя, и под потолком в непроветриваемой комнате повисла густая сероватая дымка.
Хорин на несколько минут исчез за высокой дверью, затем появился, ведя под руку миниатюрную молодую девушку, одетую в новенькую сержантскую форму, идеально подогнанную по фигуре. Несмотря на небольшой рост, девушка была крепкой и хорошо сложенной. На высокой груди блестели орден Красного знамени и несколько медалей. Я всмотрелся в ее лицо: румяные щеки, слегка поджатые пухлые губы, большие светло-карие глаза. В то же время невысокий лоб был прорезан двумя ранними морщинками, особенно заметными, когда она хмурилась: возможно, то был признак волевого характера.