Иза внимательно его слушала, а потом продолжила – о своем:
– А я вроде и на филфак сама хотела, и «Серапионовых братьев» сама выбрала, и время теперь есть, но сажусь за компьютер, беру в руки книгу – и ничего не получается.
– Странно. Измени тему. Вдруг поможет? Спасибо тебе, накормила.
Герман составил в раковину посуду, начал ее мыть. Поймал на себе удивленный взгляд Изы. Она осторожно предложила:
– Можно до завтра оставить…
Герман мотнул головой:
– Да посуды-то всего ничего…
Она в ответ пожала плечиками:
– Спокойной ночи.
– И тебе. Извини, что разбудил. И за ущерб извини.
Иза ушла. Герман, домыв все, осмотрелся в поисках полотенца, не нашел, взял со стола пару бумажных салфеток. Обнаружил мусорное ведро в тумбочке под раковиной – оно оказалось почти полным. Непорядок, однако. Принес из прихожей совок с зеркальными осколками. Еще раз отразились в них его расщепленные черты. Увидел на широком подоконнике кипу старых газет, завернул в одну осколки, потом уж утрамбовал все в ведро. Надо будет завтра выбросить и не забыть зеркало купить, взял он себе на заметку.
В целом ему здесь нравилось, очень нравилось. Большая кухня аж с двумя окнами, да и вообще квартира просторная и, к счастью, никто не удосужился сделать в ней евроремонт. Широкие половицы в коридоре и на кухне, давным-давно покрытые черным лаком, потертые, старый поскрипывающий паркет в комнатах. Высокие и широкие, крашенные белым двери с филенками. Все очень гармонично, свежо и просторно – даже некоторый избыток вещей не делал это пространство захламленным. Просто отлично все.
Когда он устраивался поудобнее в своей еще не остывшей постели на новом месте, чей-то нежный голос пропел ему на ухо: «Сладких снов, спокойной ночи, дорогой…» «Спасибо, спасибо», – улыбнулся он в ответ.
На важную встречу надо было не опоздать, но и не явиться заранее, чтобы не показаться слишком уж заинтересованным. Герман, сидя с книгой в университетской столовой, поглядывал на улицу из окна, дождался назначенного срока и отправился к месту встречи: нужный ему гражданин, потенциальный работодатель, тоже оказался пунктуальным. Рослый загорелый мужчина лет сорока пяти вышел из дорогого автомобиля и закурил. Присутствовала в его манерах некая любовно культивируемая бандитская разболтанность – видно, из девяностых, – но взгляд был цепким, умным и холодным. Герман подошел:
– Андрей? – Мужчина кивнул. – Добрый день.
Пожали друг другу руки.
– Здрасьте, здрасьте. Сын сказал, вы –