– Понабрали хрен знает кого… – пробурчал дядя Вова уже более миролюбиво.
– Растяпа, – прокомментировал Вадим, – «Корабли в моей гавани, не взлетим, так поплаваем…» – нож в правой руке дирижировал в такт очередному хиту.
– Идиот! – переключил праведный гнев на сына разъяренный повар.
– Ниче, – выплыв из-за опостылевшей кассы, сочувственная Тамара заполнила собой другую половину кухни. – Скоро полегче будет. Помощника нам дадут… – И многозначительно улыбнулась.
– Кого это? – обрадовалась перемене темы Анна.
Поведя маслянистыми плечами, не желая упускать возможности посудачить, кассирша открыла рот, но ее опередил дядя Вова.
– Вот тоже радость! От таких помощников подальше держаться надо…
– Да от кого?
– Парень новый должен прийти, не слыхала? – понизила голос Тамара.
– Нет, а что?
– «Я на воле не был сто лет…» – тенорком напел, щелкнув плеером, Вадим, отправляя в рот кусок помидора.
– Он сидел? – глаза-миндалины официантки сделались круглыми, как арбуз. – Зачем же его берут?
– А он хозяйкин племянник. Так что гляди, Нюрка! Пригласит на свидание – и фью! – оскалив зубы для придания лицу максимально зверского выражения, Вадим рубанул воздух возле шеи остро оточенным лезвием ножа, зловеще блеснувшего красновато-розовым отсветом помидорного сока.
– Пасть закрой! – побагровев, словно перезрелый томат, рявкнул на сына повар. – Надевай свои затычки! Анюта, – на его широком лице расплылась елейная улыбка. – Так и быть: я не скажу Галине, что та тарелки разбила, а ты – ни слова о том, что мы тут болтали, договорились?
– Я и так не собиралась стучать, – обиделась Анюта.
– Анька у нас – молоток, свой парень! – Вадим похлопал девушку по спине.
– Отвали. Спрячь грабли.
– Официантка!!! Я получу сегодня свой обед?!
– Да иду! Вот где нервные…
– И не говори! – всплеснула руками Тамара. – Будто мы автоматы!
– Я помню, он был хорошим мальчиком… Таким мягким, застенчивым… – тихо пробормотала баба Катя, убирая с пола салат. – Он нуждался в любви… Если бы она любила его, все было бы иначе…
– Кто она? – так же, чуть слышно, переспросила вошедшая Анна.
Но старенькая уборщица была глуховата и, как многие очень пожилые люди, разговаривала с невидимыми остальным людям призраками давно минувших лет, и, потому, не поняв вопроса, ничего не ответила…
Окончательное осознание успеха, обрушившегося на не молодую, с легким стальным отблеском седины голову, пришло к Риттеру Георгию Аркадьевичу, главврачу областной психиатрической лечебницы, когда позвонила Нина.
Поначалу он не понял, почему вдруг бывшая