Я успокоилась.
Мы переписывались так каждую ночь в течение нескольких недель, доводя друг друга до легкого сумасшествия от страсти, хотя не все разговоры были о сексе – иногда наши мысли мгновенно меняли направление, например, когда мы смотрели одну и ту же телепередачу, каждый в своей квартире. Однажды Адам сказал, что на следующий вечер у него запланирована большая вечеринка с друзьями, и он не сможет быть на связи.
Я признаю, мысль, что я не поговорю с ним, показалась необычной, но я пожелала ему хорошо провести время и сказала, что смогу побеседовать с ним через день. Невозможность поговорить с ним странно повлияла на меня, я была не в духе. Моего решения оставить Адама в покое и не писать ему ни сообщений, ни на почту придерживаться было трудно. Вряд ли даже забавный комикс, который я сию минуту читала, смог бы удержать меня до утра.
Около 7.30 вечера мой телефон тренькнул, и я решила, что выдержать такое трудно не только мне. Это был текст от Адама:
Привет, красавица. Как
поживаешь? Хорошо ли ты
добралась домой
со своего совещания? Х
Я практически поздравила себя, удостоверившись, что он обо мне думал. Ненормальная? Да. Но я и была такой.
Все в порядке. Добралась
недавно. Прямо сейчас
смотрю телевизор и ужинаю. Х
Признаю, это не самое захватывающее из посланий, но это была правда. К тому же я не пыталась вовлечь его в длительную беседу, поскольку он был не дома, а с друзьями.
В течение следующего часа он прислал еще несколько SMS. Его сообщения становились более частыми.
Я знаю, ты можешь подумать,
что это говорит хмель, но мне
не хватает нашего сегодняшнего
разговора. Разврат и прочее. Х
Втайне опасаясь, что, возможно, дело все же в алкоголе, я ответила; но если и была хоть какая-то мудрость, которую я постигла в университетские годы, так это не спорить с пьяным, пока он не протрезвеет. Поэтому я сообщила ему, что чувствую то же самое, но что он должен сосредоточиться на общении с друзьями. Он ответил быстро, отметив, что у них большая компания, там много всяких разговоров, поэтому то, что он делает, не выглядит слишком невежливо. Я не была в этом убеждена, но я вообще отношусь к тому типу людей, которые звереют в то время, когда кто-то достает в ресторане телефон, если только он не врач «Скорой помощи», великий вождь свободного мира или кто-нибудь в этом роде. В то же время я была польщена, что он все еще хочет поговорить со мной. А он действительно хотел. Грамматика Адама становилась все хуже по мере того, как он пьянел, речь – непристойнее, к концу это уже определенно был, говоря печатным языком, секстинг[2].
Было горячо и, как ни странно, еще горячее от того, что он сидел с компанией в пабе, в то время как я удобно расположилась дома на диване и могла делать что