Но сначала он разослал по всем редакциям пресс-релиз с фотографиями, что сделали Мати и Женя, и призвал провести независимую экспертизу на наличие компьютерной обработки. Желающих нашлось немало, но сколько бы они ни корпели над снимками, следов фотошопа не нашлось. Версия с розыгрышем все еще была актуальна, но ее сторонники остались в меньшинстве.
Что веселого в самом деле может быть в розыгрыше?
А привидение – это привидение!
Сейчас Земсков со сцены в читальном зале рассказывал историю Третьей Жены, и слушателей набилось так много, что кое-кому пришлось топтаться в коридоре, выглядывая из-за чужих плеч.
– Через пару месяцев после взрыва Ева исчезла. Никто ее больше не видел. Все в городе уверены, что она мертва.
Дышать в читальном зале было решительно нечем, поэтому Мати и Женя слонялись в холле, у каталога, от нечего делать открывая и закрывая его длинные ящики. Женя выискивала на карточках смешные имена и фамилии, а Матильда прятала ото всех заплаканное лицо.
Земсков порвал с ней.
Она не ожидала.
И теперь она молчала и плакала, вытирая слезы тонким носовым платком в клеточку. Он был мокрым насквозь.
– Рудольф Михайлович Прянишников, – прочитала Женя.
– Владимир Вениаминович Бабореко, – Матильда улыбалась ей сквозь слезы.
– Правда, что ли? Что написал?
– Свою автобиографию.
Женя разглядывала карточки и ждала, когда Мати наконец заговорит о своей боли.
– Что мне делать, Жень? – не выдержала Матильда. – Как мне быть?
– Ничего, – уверенно сказала Женя. – Отвлечься. Сквознякова Вероника Васильевна.
Матильда смотрела на нее умоляющим взором.
– Он принял решение, – добавила Женя. – Ты ничего не можешь сделать.
– Ничего?
– Ничего.
Интересно, как скоро все окончательно утвердятся в мысли, что Мати – любовница Земского? Он ходит хмур, Мати плачет, а по библиотеке уже пронеслась