Каким образом владение даже всей землей дает кому-либо верховную деспотическую власть над человеческой личностью? Наиболее правдоподобным объяснением будет такое: тот, кто владеет всем миром, может отказать всем остальным людям в пище и тем самым по своему усмотрению уморить их голодом, если они не признают его верховной власти и не подчинятся его воле.
Преступность любой диктатуры в том, что она жестко сопротивляется нормальной человеческой жизни.
Тирания – это осуществление власти помимо права, на что никто не может иметь права.
История знает не так уж много форм правления; известные с древности и классифицированные греками, эти формы оказались необычайно живучими. Если мы примем эту классификацию, сущность которой, несмотря на многочисленные вариации, не изменилась за две с половиной тысячи лет от Платона до Канта, то мы сразу же подвергнемся искушению истолковать тоталитаризм как некую современную форму тирании, т.е. как неправовое правление, при котором власть сосредоточена в руках одного человека. Не ограниченный законом произвол власти, творимый в интересах правителя и враждебный интересам управляемых, с одной стороны, и – с другой – страх как общий принцип поведения, а именно страх народа перед правителем и правителя перед народом, традиционно считались родовыми признаками тирании.
Если кто-либо применяет силу без права – как это делает в обществе каждый, кто поступает беззаконно, – то он ставит себя в состояние войны с теми, против кого он её так применяет; а в таком состоянии все прежние узы разрываются, все другие права недействительны и каждый имеет право защищать себя и сопротивляться агрессору.
Множество, которое не сводится к единству, – это смута. Единство, которое не зависит от множества, – это тирания.
Тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство.
Власть произвола наиболее легко устанавливается на руинах свободы, которой злоупотребляют до распущенности.
Крайняя демократия – та же тирания, только разделенная среди многих.
Демократический деспотизм бывает самым нестерпимым: он плодит тиранов.
Франция, какой она была совсем недавно, – это Турция, перенесенная в Европу. Недаром у добрых двух десятков английских писателей мы читаем: «Деспотии, как, например, Франция и Турция…»
Военный