– Умоляю тебя, девочка, не предавайся столь мрачным мыслям… Мне гораздо приятнее видеть, как ты надеешься на лучшее, хотя, быть может, и без особых оснований… Послушай, утешь меня лучше твоими радужными иллюзиями; ты ведь знаешь… я так легко, слишком легко падаю духом…
– Да! Да! Будем уповать на лучшее… это гораздо легче. Племянник содержателя меблированных комнат непременно вернется сегодня с почты с письмом для нас. Придется опять заплатить ему за услугу из ваших скудных средств… и это по моей вине. Если бы вчера и сегодня я не была так слаба, мы бы сами пошли на почту, как третьего дня… но вы не хотели оставлять меня одну в этом доме на время вашего отсутствия.
– Но как же я могла это сделать, дитя мое?.. Посуди сама… только что… этот негодяй высадил дверь, а что было бы, будь ты в комнате одна!
– Ох, мамочка, молчи… при одной мысли об этом мне становится страшно…
В эту минуту кто-то громко постучал в дверь.
– О небо!.. Это он! – воскликнула г-жа де Фермон, все еще не оправившаяся от страха.
И она изо всех сил придвинула стол вплотную к двери.
Ее испуг прошел, когда она услышала голос папаши Мику:
– Сударыня, мой племянник Андре вернулся с почтамта… Он принес письмо, где вместо адреса стоят буквы «Икс» и «Зет»… оно пришло издалека… Восемь су стоят почтовые расходы, а потом комиссионные… всего двадцать су.
– Мамочка… письмо из провинции, мы спасены… оно либо от господина де Сен-Реми, либо от господина д’Орбиньи! Милая мама, ты не будешь больше страдать, ты перестанешь тревожиться за меня, ты будешь счастлива… Господь справедлив… Он и впрямь всеблагой!.. – воскликнула юная девушка, и луч надежды озарил ее нежное и очаровательное личико.
– О сударь, благодарю вас… дайте письмо… дайте его поскорее! – воскликнула г-жа де Фермон, торопливо отодвигая стол и приотворяя дверь.
– С вас двадцать су, сударыня, – повторил скупщик краденого, показывая бедной женщине столь вожделенное письмо.
– Я сейчас заплачу вам, сударь.
– Ах, сударыня, я это так, к слову… особой спешки нет… Мне надо подняться на чердак и на крышу; минут через десять я вернусь и на обратном пути получу с вас деньги.
Он протянул письмо г-же де Фермон и ушел.
– Письмо из Нормандии… На почтовой марке стоит штемпель «Обье»… Оно от господина д’Орбиньи! – вскричала г-жа де Фермон, внимательно разглядывая письмо; на конверте стояло: «Госпоже Икс Зет… до востребования, Париж»[12].
– Ну что, мамочка, я была права?.. Боже мой, как колотится у меня сердце!
– Так или иначе, в этом письме заключен наш счастливый или несчастный жребий… – проговорила г-жа де Фермон взволнованным голосом, указывая на письмо.
Дважды она подносила дрожащую руку к сургучной печати, не решаясь сломать ее.
Она никак