©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Посвящается:
Басу, Бидди и Лайаму – моей личной чакане
Орден кровавой требухи (ОКТ) вручается:
Элен Джонстоун – Паукару Вами среди публицистов
Редакторам:
Саре Ходжсон – Форду Тассо сегодняшнего дня
Саймону Спантону – Франку Вельду вчерашнего дня
И всем виллакам ордена «Кристофер Литтл»
Пролог. Обслуживание номеров
В номере 812 гостиницы «Скайлайт» умирала молодая женщина. Она лежала на животе поперек кровати, полностью обнаженная, с множественными ранами на теле. Вся спина превратилась в кровавое месиво. Из ран сочилась темная кровь, стекала по бокам и скапливалась под ней в складках скомканных простыней. По лицу ее прополз паук, уловил дыхание смерти и быстро убрался восвояси.
Вошла горничная. Крупная женщина с толстыми руками и ногами. Окровавленное тело она увидела сразу. Любой другой заорал бы как резаный и выскочил из номера. Но этой даме смерть была не в новинку.
Осторожно прикрыв за собой дверь, она приблизилась к телу. Покрытый кровью нож лежал на полу рядом с кроватью. На горничной были пластиковые перчатки, но она не стала касаться ножа. Вместо этого она оценивающе разглядывала тело.
Наклонившись, горничная прижала два пальца к шее жертвы, нащупывая пульс. Ничего. Она уже хотела было уйти, как…
Легкая дрожь. Горничная подняла веко лежащей на кровати женщины. Зрачок ее сократился от света, а когда горничная убрала палец, веко задергалось и рот болезненно искривился.
Горничная нахмурилась, подняла нож и осмотрела раны. Выбрала ту, что находилась ближе к сердцу. Наклонившись, она пальцами раздвинула края раны, погрузила в нее лезвие ножа и принялась его поворачивать, второй рукой придерживая молодую женщину, пока не почувствовала, как та вздрогнула последний раз.
Она проверила пульс, зрачки, дыхание.
Умерл а.
Горничная выронила нож, прошла в ванную комнату, смыла кровь с перчаток, сняла их и спрятала в карман. Вышла из ванной комнаты, прошла к входной двери, открыла ее, сделала глубокий вдох и закричала во всю силу легких, всполошив сразу всех служащих и постояльцев.
Часть первая. «Она моя подружка»
1
Билл намотал леску на катушку спиннинга и заменил приманку. Мы рыбачили с пятницы, и все, чем могли похвастаться, – это недокормленная форель. Такую добычу мы в любой другой день просто выпустили бы назад, в реку.
– Думаешь, нам бы тогда стало везти? – спросил я.
– Вряд ли, – вздохнул Билл, одергивая воротник своей куртки. Ему была явно не по душе вся эта затея. Я с удовольствием проводил время, но Билл, рыбак требовательный, выходил из себя, когда все шло не так, как бы ему хотелось. – Говорил же тебе, сейчас не сезон.
– Не хнычь, – отозвался я. – Чем бы еще ты мог заняться? Читал бы или возился с фейерверками в подвале. По крайней мере, здесь мы дышим свежим воздухом.
– Уж больно далеко пришлось за этим тащиться, – проворчал Билл.
– А еще вид. – Я кивнул на деревья и кусты, росшие на берегу ниже по течению. Вдалеке виднелись очертания большого города, но это почти не портило красоту открытого сельского пейзажа.
Выражение лица Билла немного смягчилось.
– Знаешь, что нам надо сделать? – прибавил я. – Построить здесь хижину и переселиться. Рыбачить от зари до зари.
– Мне нравится, Гек Финн. – Билл улыбнулся и подмотал леску.
– Обязательно нужно будет так сделать.
– Я только «за». – Он вздохнул. – Но ведь ничего не выйдет, верно?
– Нет, – ответил я и, заметив, какое несчастное выражение приняло его лицо, рассмеялся. – Мы с тобой городские парни. Не продержимся долго в глуши, ничего не делая.
– Говори за себя, – фыркнул он, хотя знал, что я прав.
Билл обожал городскую жизнь. Если его лишить гула большого города, он зачахнет и умрет.
Мы немного помолчали, раздумывая о привлекательности сельской жизни. Потом Билл все испортил:
– Как поживает Кардинал?
– Ты же знаешь, я его редко вижу, – пробормотал я.
– Еще не поздно уйти оттуда, – продолжал он. – Можно найти работу в охране где угодно. Человек с твоим опытом может зарабатывать…
– Билл, не надо.
Он поднял одну бровь:
– Никак совесть мучает, Ал?
– Мы все это уже проходили. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Бросать не собираюсь.
– Что, если тебе в один прекрасный день прикажут кого-нибудь убить?
Я