Но он не отвечал. Выключил телевизор, и я услышала его шаги. Совсем другие, словно он сменил ботинки – с легких кроссовок, в которых обычно ходил ночью, на классические черные тяжелые. Еще он пел и с кем-то разговаривал – тягучим, полным согласных голосом, звал по имени: «Тиберий, жрать»; и на кухне зазвенело, упало что-то, стукнулось. Я встала с кровати. Тиберий? Нашел собаку, привел в дом, наливает молока? Приоткрыла дверь комнаты: он стоял внизу, в гостиной, а перед ним и вправду сидела собака – огромная, черная, почти Баскервилей, гладкая, блестящая, как мокрый асфальт, совсем не бродячая, наоборот – аристократ; и ела из миски гору корма.
– Венсан, – позвала я, спустилась на пару ступеней. Но он не обернулся, не поднял головы. Зато меня услышала собака и зарычала. – Что это за собака? Если она тебе нравится, понимаю, она красивая; но я девчонка, я таких боюсь.
Он развернулся резко, будто в него кинули кинжал. Он переоделся – в черный костюм, почти смокинг, из толстовки с «Нирваной» и легких синих джинсов.
– Кто вы? – спросил он, новый. И я поняла: это не Венсан.
То есть это, конечно, был Венсан – и в то же время не он. Словно кто-то вселился в него, взял взаймы его внешность – повесть о похитителе тел. Сказал, мол, на рассвете встретимся, а Венсану дал тело старика-бомжа, бывшего профессора, или ребенка-идиота и одновременно математического гения, или поэта, полного золотых слов и опиума; а может, вообще отправил в прошлое – смотреть на войны, походы, чуму, революции, чтобы он мог лучше сыграть. Дух же, взявший на время тело Венсана, моего парня, с именем цвета зеленого чая и фамилией как марка дешевого виски, был… был недобрым, как органная музыка.
– Кто вы? – повторил он еще раз и начал подниматься ко мне по ступенькам. – И что вы делаете в моем доме?
– Я… это не важно. Я жена Венсана, он здесь живет, – пока мне было не страшно, вдруг это игра или нелепость, так ошибаются в толпе.
– Венсана? Я живу здесь много лет, и иногда в телефоне спрашивают Венсана, я говорю, что не туда попали. Понимаете, вы не туда попали. Вы проститутка?
– Нет… – я шагнула назад; думала, там пропасть, яма, прикрытая хворостом, открытый люк в городские катакомбы, а там оказалась ступенька наверх. Он же шел на меня снизу, и я видела, что все другое: глаза, брови, складки у губ, сами губы; что он сделал с Венсаном, где Венсан?
– Я иногда привожу сюда проституток, но жить с женщиной… это мерзко… – словно пауки и лягушки падали из его рта, красивого, но надменного; сказка братьев Гримм про хорошую и плохую сестер; книга про Дориана Грея; два портрета в одном; обложка «Кода да Винчи» – стереокартинка, когда у Джоконды два лица – ее и череп…
– Я уйду, – сказала я. – Вот так, как есть: в носках, домашних джинсах в пятнадцать дырок и в свитере; пойду по дождю, забуду дорогу сюда, только уберите собаку