Очерки о югославских информбюровцах. Юрий Владимирович Шахин

Итак, именно угроза независимости Югославии, которую члены Политбюро увидели в действиях СССР, и была основной причиной курса на противодействие сталинскому диктату. Тито сформулировал эту позицию в двух чеканных фразах: «Независимость важнее» и «Мы не пешка на шахматной доске»35. В дальнейшем, по мере развития конфликта комплекс ущемленной национальной гордости только возрастает. На заседании Политбюро 7 июля 1948 г., уже после того, как были выдвинуты все обвинения Сталина в адрес КПЮ, в том числе и такое страшное по тем временам, как обвинение в троцкизме, Тито перебил оратора, который считал нужным признать часть обвинений, фразой: «Не хочу жить в позоре»36. А Кардель тогда же заявил: «Почему мы ничего не признали. Признать это невозможно»37.

      Занять такую позицию было нелегко. Дело в том, что в КПЮ годами культивировалась вера в гений Сталина и необходимость союза с СССР. Поэтому, отвергая сталинские обвинения, руководители КПЮ нередко просто переступали через себя. Интересные данные на этот счет дает упомянутый протокол заседания Политбюро от 7 июля. Это заседание целиком было посвящено самокритике членов краевого комитета КПЮ по Боснии и Герцеговине, которые думали, что надо было признать часть сталинских обвинений и послать представителей КПЮ на заседание Коминформбюро в Бухарест. Характерно, что как сторонники, так и противники этой идеи делали ритуальные заявления примерно одинакового свойства. Родолюб Чолакович, сторонник: «Я утверждал, что мы не могли бы построить социализма без помощи СССР. Я продолжал настаивать, что русские основополагающи»38. Милован Джилас, противник: «Совершенен ленинизм и Ленин, и Сталин… У нас нет другого пути, кроме как с СССР»39. При таком идейном настрое дать отпор ЦК ВКП(б) было непросто. Углеша Данилович, член КК КПЮ по Боснии и Герцеговине произнес знаменательные слова: «Я занял позицию по двум вопросам – поездка на Информбюро и, во-вторых, что есть вещи, которые нужно признать. Исходя из того, что Сталин подписал и второе письмо»40. Настоящую драму выбора обозначил Р.Чолакович: «Если это со стороны ВКП(б) непринципиально, тогда колеблются мои коммунистические взгляды… Пережил моральный слом. Хотел покончить самоубийством»41. Однако, как показали дальнейшие события, у большинства руководителей КПЮ желание сохранить подвергнувшуюся угрозе независимость оказалось сильнее верности Сталину и СССР. Почему?

      Специфика национальной гордости югославов во второй половине 1940-х гг. проявлялась в ее тесной связи с социализмом. Вожди КПЮ гордились, что для продвижения к социализму, в их понимании этого слова, они сделали больше, чем какая бы то ни была страна мира, кроме СССР. И теперь им заявляли, что это не так. Кстати, поэтому конфликт с СССР быстро приобрел форму спора о путях построения социализма. Хотя это обстоятельство объясняет болезненность реакции югославского руководства на сталинские обвинения, оно далеко не достаточно, потому