– Это твой диск?
– Нет… – Славка откинулась на спинку сиденья, словно умываясь музыкой.
– Радио?
– Наверное, – Славка улыбнулась мне, – а есть ещё варианты?
– Песня знакомая… – я помотал головой. – Она играла в кафе, тогда, зимой, помнишь? Как она называется?
Славка нахмурилась, тоже пытаясь вспомнить.
– Мне кажется… Нет, не помню… Какая разница? Она же красивая…
Я подумал, что она не просто красивая – её мелодия подходитименно Славке. Только Славке, и никому другому… Почему подходит я не знал.
– Тебе нравится?
– Очень. А тебе?
Не успел я ответить, как снова послышались помехи, и музыка пропала. Правда, почти сразу возникла другая…
– Жалко, – сказала Славка с таким видом, будто её грубо разбудили.
– А эта тебе не нравится?
– Не знаю… – она замерла, прислушиваясь. – Она тоже красивая, но… странная.
– Это кото, – мы мчались уже по бывшему Владимирскому тракт у.
– Кото? – Славка вскинула брови и сразу стала похожа на школьницу – Что это?
– Что-то вроде японских гусель, только огромные – около двух метров длинной[2].
– Так это японская! Мне нравится Япония!
Славка сразу же начала прислушиваться.
– Эх, была бы сейчас осень…
– Почему? – её брови снова взлетели.
– Осенью в Москве бывают концерты японской музыки…
– Правда? Здорово!
Я снова взглянул на неё, и мне показалось, что даже в неосвещённом салоне я вижу, как заблестели её глаза.
Глава 3
Как выяснилось, мусора в доме накопилось изрядно. А мне-то казалось, что я всю последнюю неделю прожил только на чае… Нет, на чае, конечно… Но не только. Иначе – откуда бы взяться в ведре шкуркам от колбасы, засохшему куску булки и обёрткам от каких-то нарезок, не подлежащим уже никакой идентификации? Однако в упор не помню, как я всё это ел. И уж тем более – как и где покупал. Выходит, и вдохновение может привести к экологической катастрофе. Правда, в масштабах одной кухни.
Собственно, я бы про эту мелочь и не вспомнил, если бы не обладал привычкой править свои тексты в распечатанном виде. С одной стороны – отдых спине и глазам, с другой – на бумаге все ляпы как-то очевиднее. Скажем, на экране вот это слово кажется вполне уместным и правильным, а стоит только увидеть его же на бумаге – какая гадость! В итоге – четыре дня до сдачи и полное ведро исчёрканных листов. Впрочем, не таких уж исчёрканных…
Несколько крупных капель, брошенных порывом ветра, протарахтели по подоконнику. Это вот – «кратковременные осадки»! Вторую неделю – как из ведра! Я с ненавистью взглянул на мусорное ведро. Между прочим, с утра обещали прояснение. И с чего бы нашим предкам хорошую погоду называть «вёдро»?