София сидела у себя в комнате, пока мама не позвала ее есть: на обед были антрекоты с печеной картошкой. Вкуснятина! Мама даже зажгла свечи и подала на десерт морошку со взбитыми сливками.
Они говорили о том о сем. Мама спросила, как София хочет праздновать свое пятнадцатилетие. До него осталось всего несколько недель.
София пожала плечами.
– Ты разве не собираешься пригласить гостей? То есть отпраздновать как следует?
– Может быть…
– Мы могли бы позвать Марту, Анну-Мари… и Хеге. И, конечно, Йорунн. А может, и Йоргена… Тебе лучше решить самой. Знаешь, я прекрасно помню свой день рождения, когда мне исполнилось пятнадцать. Кажется, это было совсем недавно. И я уже тогда чувствовала себя взрослой, София. Странно, а? По-моему, я с тех пор совсем не изменилась.
– Конечно, нет. На самом деле ничто не изменяется. Ты только развилась, стала более зрелой…
– Хм… ты у нас тоже разговариваешь как взрослая… Вот только время с моего пятнадцатилетия пробежало невероятно быстро.
Аристотель
…аккуратист, который стремился навести порядок в человеческих представлениях…
Когда мама легла отдохнуть после обеда, София пошла в Тайник. Она заранее положила в розовый конверт кусочек сахара, а сверху надписала: «Альберто Ноксу».
Нового письма еще не было, но буквально через несколько минут София услышала приближение собаки.
– Гермес! – позвала девочка, и в следующий миг пес проскользнул в Тайник, сжимая в зубах большой желтый конверт. – Вот умник!
София одной рукой обняла Гермеса: он запыхался, в горле у него свистело, как свистит в непогоду ветер. Она достала розовый конверт с кусочком сахара внутри и сунула его в пасть собаке. Выбравшись из Тайника, та убежала обратно в лес.
София немножко волновалась, открывая письмо. Сказано ли там что-нибудь про хижину и лодку?
В конверте, как всегда, лежало несколько скрепленных вместе машинописных страниц. Но туда был вложен и отдельный листок, на котором стояло:
Дорогая фрёкен детектив! Или, точнее, фрёкен взломщик… О несанкционированном проникновении в дом уже заявлено в полицию…
Нет-нет, на самом деле я не сержусь на тебя.