– Бог общается с нами не только с помощью слов, Бартоломью, – сказал он, когда мы ждали зеленый свет на перекрестке. – Иногда это бывает всего лишь ощущение, наитие. У тебя такого не было?
Я помотал головой.
Больше до самого дома мы не разговаривали.
Отец Макнами опять стал на колени в гостиной, чтобы продолжить свою молитву, а я пошел в библиотеку, наслаждаясь ходьбой, холодным воздухом у себя в носу и солнечным теплом на лице.
Библиодевушка в этот день не работала.
Я притворился, что читаю новости в журналах «Ньюсуик», «Тайм» и других, но на самом деле я в основном вспоминал свой сон о том, как мама падает в бездонную черную яму под настилом.
Когда несколько часов спустя я вернулся домой, отец Макнами все еще молился. Глаза его были крепко зажмурены, кисти рук вцепились друг в друга так яростно, что даже побелели, губы шептали какие-то слова с устрашающей скоростью, виски блестели от пота.
К обеду он не вышел.
Когда я ложился спать, он все еще был на коленях.
Интересно, что можно говорить Богу столько часов?
6
«Ситуация осложняется из-за его досадной склонности чрезмерно все анализировать»
Во время очередного визита Венди отец Макнами молился в гостиной; он делает это часами, даже тогда, когда я смотрю телевизор. Когда он молится, окружающее не существует для него. Он словно погружается в транс. Можно вылить ведро ледяной воды ему на голову, а он даже не пошевельнется.
– А вы что здесь делаете? – спросила Венди, увидев его.
– Он молится, – ответил я, так как отец Макнами не поднял головы. – Пойдемте на кухню.
– Почему он молится в вашей гостиной, Бартоломью?
– Он всегда молится там.
– С каких пор?
– С тех пор, как поселился у меня. Он сложил с себя сан, и теперь…
– Отец Макнами! – завопила Венди.
Когда никакой реакции не последовало, она подошла к нему и трижды дернула его за руку.
Отец Макнами приоткрыл один глаз, как будто все это время только притворялся, что молится, и спросил:
– Да?
– Что здесь происходит? – спросила Венди.
– Я поселился у Бартоломью.
– Зачем?
– Это связано с одним старым делом, которое не имеет к вам отношения.
– Не вижу в этом ничего хорошего.
Отец Макнами вздохнул:
– Вы так молоды, Венди. Меня восхищает ваша молодость и горячность.
– Вы просили меня помочь Бартоломью обрести независимость…
– И что?
Он поднялся на ноги, посмотрел в потолок и сказал:
– Прости меня, Боже.
– Мы так не договаривались, – сказала Венди.
– Давайте поговорим на улице, если не возражаете.
Они вышли из дома и стали разговаривать на тротуаре. Я видел их через окно, но