А вот с двигателем немцы сплоховали. Всем вроде он хорош, да бензиновый – топлива жрет много, а при попадании снаряда к тому же и горит хорошо. Впрочем, и наши танки горели не хуже. Рассказывали в училище – после попадания есть две-три секунды на то, чтобы покинуть танк. Зазеваешься – живьем сгоришь. Если пехота погибала от пуль и осколков, то танкисты – от ожогов. Вот такая грустная статистика.
Вернулся Василий:
– Нет вокруг никого, не слыхать.
– Чего дальше делать будем?
– Ты командир, тебе и решать.
Легко сказать. У меня у самого смятение в душе. Где наши, куда пробиваться? В танке я чувствовал себя увереннее, чем пешком, привык к машине в училище и на службе. Только вопрос интересный вставал. Вот, предположим, прорвемся к своим, а они, кресты увидя, долбанут. Броня у Т-IV тонковата, тридцать миллиметров всего. Получается, как в старом кино – «Свой среди чужих, чужой среди своих» или что-то в этом роде.
– Вась, а ты не верил, что я танк угоню!
– Да ну тебя, командир!
Глава 2
Я пересел в кресло стрелка-радиста, щелкнул тумблером. Зажегся желтый циферблат, из динамика сразу донеслась немецкая речь. Я покрутил ручку верньера. Треск, помехи, музыка немецкая – в основном марши. И вдруг – «От Советского Информбюро…» Мы замерли, даже дышать перестали. «В ночь на четвертое июля продолжаются бои на Полоцком, Лепельском и Новгород-Волынском направлениях. Существенных изменений в положении наших войск на фронтах не произошло».
В эфире раздался треск, зашуршало, и русская речь пропала.
Я выключил рацию. Стоят, дерутся наши – и не очень далеко. Достав карту, посмотрел, где эти населенные пункты. Выходило – километров сто, может, немного больше. Решено, пробиваемся туда.
– Собирай вещи, Василий!
– Какие вещи?
– Да шучу я.
Я завел двигатель, прогрел его с минуту. Давление масла в норме, а на остальное можно не обращать внимания. Выжал фрикцион, включил передачу, дав газу, до упора дернул на себя правый рычаг. Танк развернулся на месте.
Я выехал на грунтовку, повернул влево. Теперь лишь бы пушка противотанковая не попалась или другой танк. Все остальное сметем и раздавим.
«Броня крепка и танки наши быстры…» – неожиданно запел Василий.
– Ты лучше сядь в командирское кресло и смотри в перископ. Там повыше, видно дальше. В случае чего – упреди.
Васька послушно перебрался в кресло.
Я надел немецкий ребристый танковый шлем. Запах от него чужой, каким-то одеколоном пахнет. Зато голова защищена от ударов о броню, если, не ровен час, в ямку угодим.
Солнце светило, мотор работал исправно, грунтовка бежала под гусеницы. Хорошо! Соскучился я по танку, кабы не война, так и радовался бы.
Вдруг – толчок ногой в правое плечо.
– Чего