под ним мир гравитационно прогнут.
Владимир БОЯРИНОВ
Сорвётся стылая звезда
Сорвётся стылая звезда,
Сорвётся лист, сорвётся слово, —
Всё будет завтра, как всегда,
И послезавтра будет снова.
Всё повторится в простоте:
В ночи с гнезда сорвётся птица
И растворится в темноте,
Чтоб никогда не повториться.
Борис МИХИН
Не любил
Всегда не любил патронажных да шефских,
фальшивых аккордов и стульев в проходах,
смотря с отвращением, даже с насмешкой
на брачные игры пространств и драконов,
на ногти, обкусанные экзальтацией.
Всегда не любил д/туши без интеллекта.
И стоит напомнить (чего уж пластаться),
друзей не бывает по определению.
Пунктиром неон, бронированность взглядов
и гипертрофированные потуги.
Всегда не любил —
если с силой и лязгнув,
но если слабей – скромно глазки потупив.
Владимир БОЯРИНОВ
Высшая мера
Козлобородые шумеры
От безвременья не спасут:
«Ты не достоин высшей меры,
Ты обречён на самосуд».
Ты выживешь. И тамплиеры
Тебя признают:
«Камчадал,
Ты не достоин высшей меры,
Ты безнадёжно опоздал».
И возрыдают староверы —
Твоя мужицкая тщета:
«Ты не достоин высшей меры,
Ты опоздал на полперста».
Ты выл, ты жилы рвал и вожжи!
Ты был всегда на полгруди,
Всегда на полприщура позже,
На полувздоха позади.
Но грянул час. Ты скинул бремя,
Ты высоко вознёсся вдруг,
Своё опережая время
На целый круг!
Ты удостоен высшей меры.
А смерть изгрызла удила
И в срок, как говорят шумеры,
Вслед за тобой с венком пришла.
Борис МИХИН
Дым ничтожности
Груба судьба.
Пора бай-бай,
пусть дым ничтожности пластами.
Из всех возможностей остались
дружить и сложно убивать.
И кажется – ещё наддать,
но слишком многие подсдались.
Пока что это просто данность,
бездоказательное да.
Душа моя, скажите, ведь
зачем-то мы не встретим сонмы
прекрасного, и в завтра сонном
дверь есть.
Но будто бы и нет.
Владимир БОЯРИНОВ
Паром
Гудит паром, скрипит паром,
Трещит паром брусчатый.
Храпит Харон, трубит Харон,
Мертвецким сном объятый.
И рёв, и стон со всех сторон,
И ветер свищет в уши:
«Проснись, Харон! Подай паром!
Явись по наши души!»
На заберег со всех сторон
Народ