Последний, взятый красногвардейцами в жесткий оборот, тут же признался, что ключи от хранилища, в котором лежат деньги, находятся у главного казначея по фамилии Сизиков, и что он проживает там-то и там-то, то есть дал полную и вполне исчерпывающую информацию (а куда деваться-то? люди, которые его допрашивали, вполне могли и застрелить, коли что ни так). Однако оперативный наряд, отправленный на квартиру казначея, дома его не обнаружил, более того соседи сообщили, что Сизиков в бегах с того самого момента, как только в Нарым поступили первые известия из губернского Томска о свершившимся там вооруженном перевороте. Ничего не поделаешь, – пришлось ломать; орудовали в казначействе ломом и топором, вскрыли два нижних замка, но с верхним справиться всё-таки не смогли. Тогда красногвардейцы загнули металлическую дверь к верху и ползком пробрались в помещение хранилища, но там их ждало очередное препятствие. Вся наличность находилась в несгораемом шкафу, его налётчики вскрыть так и не смогли (вещь была, по всей видимости, сделана очень качественно, на совесть, не то что нынешний одноразовый ширпотреб). Забрали, однако, хранившееся здесь же огнестрельное оружие, а из местной переселенческой больницы – кое-какие медикаменты.
В это время основная часть команды и пассажиров красной флотилии занималась погрузкой на пароходы горючего; угля в Нарыме не оказалось (не Кузбасс), зато запас дров на пристани был основательный, им и воспользовались. В целях экономии ресурсов (путь был не близкий) беглецы решили отцепить буксируемую с самого Томска грузовую баржу, а имевшиеся на ней артиллерийские орудия перетащить на пароход «Ермак». Всё это заняло достаточно много времени, так что отправиться в путь флотилия смогла лишь утром следующего дня. Посланный из Томска вдогонку за ней катер так и не появился в зоне прямой видимости; погоня, видимо, где-то отстала. Зато на выходе из Нарыма большевики повстречали