– Выглядишь, как тётя Тильда перед смертью. Такая же нарядная и с мертвенно бледным лицом, – пробурчал Вилл, когда Лилит вошла в комнату.
Она намеренно проигнорировала его слова. Это уже превратилось в традицию.
– Давайте без ругани хотя бы сегодня, – сказал отец, всё ещё пребывающий в ужасном расположении духа. Он стоял у кровати и смотрел в стену, даже не повернувшись к дочери.
Никто не заговорил о вчерашнем, но отсутствие доктора говорило само за себя. Миссис О’Фаррелл, похоже, вовсе не спала. Она впервые на памяти детей выглядела такой взъерошенной и неопрятной. Каждые пару минут её взгляд застывал на двери, словно в ожидании, что в неё вот-вот кто-то войдёт. Лилит грызла себя изнутри, желая задать повисший в воздухе вопрос, но боялась. Вместо этого она нещадно теребила юбку.
– Ладно, ложись, Виллем. Нечего больше ждать, – выдохнула мать. Её голос скрипел, как несмазанные петли.
Лилит никогда не доводилось видеть свою мать в роли доктора. Но теперь женщина сидела и внимательно вымеряла количество вязкой жидкости болотного цвета. Препарат сейчас использовали редко, так как надобность в нем уже давно отпала. Однако оставались ярые приверженцы «надёжных» методов, и мать была одной из них.
Адриана О’Фаррелл осторожно закатала сыну оба рукава широкой серой рубахи, похоже, ещё не решив, куда именно колоть. Вилл тут же машинально зажмурился.
– Не хочу засыпать, – громко и твёрдо сказал он.
– Ну что за глупое детское упрямство? – попыталась возмутиться мать. Однако было видно, как у неё задрожала нижняя губа.
Она выпустила пару капель и приставила шприц к вене на правой руке. И когда только успела научиться?
– Не упрямство, – серьёзно сказал Вилл. – У тебя ведь было вчера предчувствие чего-то плохого, да? Я тоже это чувствую.
Лилит вздрогнула, вмиг вспомнив гадалку и её предсказание. Родители тоже напряглись. Брат хотел сказать что-то ещё, но резко поморщился, когда игла вошла под кожу. Через секунду складка у него на лбу разгладилась, и он уснул. До самой весны. Хоть это время и пролетает, как один миг, девушке вдруг почему-то подумалось, что их следующий разговор произойдет очень нескоро.
– Пойдём, – скомандовала мать.
Если вчерашний день не принёс ничего хорошего, то этот был особенно жутким. Зимняя спячка – лишь жалкое мгновение, но Лилит шла и чувствовала, что надолго покидает свою привычную жизнь. Место, куда родители вели её, казалось странным и неправильным.