Девушка ни на какие вопросы не отвечала. Невпопад говорила какие-то несвязанные фразы. Прижимала к себе и не отпускала дитя, разумно относясь только к его кормлению.
Щуровы водили Катерину к различным докторам, водили докторов к ней. Никто ничего объяснить не смог. Затем начали обращаться к «бабкам», но те, выполнив свои обычные ритуалы, так ничем и не помогли.
Слухов и предположений вокруг этой истории ходило много. Кто говорил, что Катька раскаялась и побежала извиняться перед лирниками, а молодой, разозлившись, снасильничал ее. Даже вроде бы кто-то знал кого-то, кто видел эти события. Но конкретно свидетель не упоминался. Ходили слухи, что ее подобрала банда молодчиков, которые лютовали в те годы на Основе, а потом частично были задержаны, а частично разбежались в разные области. Говорили о том, что это немцы сделали в первые дни войны, но тут версия по срокам не сходилась.
В общем обсуждения были разные, но правды так никто и не узнал. Однако странность этих событий иногда, особенно темными вечерами, обрастала и всякими загробными историями, вследствие чего к Щуровым стали относиться с какой-то необъяснимой религиозной опаской.
Постепенно ажиотаж вокруг Катьки стих, и она стала обычной юродивой, какие встречаются в каждом селе. Мальчишку назвали Петей. Семья захирела. Обособилась.
Ну, а далее закрутился уже начавшийся вихрь войны, и всем стало не до Щуровых и Катьки. Боль и страдания пришли в каждый дом.
Щуровы показывались редко. Мальчишку было видно еще реже. Со сверстниками он не общался, вместе ни с кем не гулял…
Внезапно вспомнив о давно произошедших событиях, Мария вновь обратила взгляд к куполам и трижды перекрестилась.
Тем временем Клавдия подошла к церкви, также перекрестилась и до земли поклонилась храму, при этом отпустив и Петю, и Катю. Петька, симпатичный чернявый мальчишка, тут же уселся на землю, достал из кармашка деревянного петушка и запрыгал им по земле. Катя стояла спиной к храму и невидящим, обычным взглядом смотрела вдаль. Из ее рта лилась тонкая струйка слюны.
Жители улицы, да и вообще жители села, кто шел в этот день к церкви, собрались к открытию. Людей было немного. Времена были смутные, а атеистическая идеология страны сильная. Народ еще боялся открыто наведываться к Богу…
Отстояли службу, причастились, исповедались.
Выйдя на улицу и зайдя за ограду церкви, женщины достали снедь и прямо на земле устроили спонтанный завтрак. Мужики достали бутыль с самогоном. Закурили. Пошла обычная деревенская беседа, периодически прерываемая восторженными замечаниями о храме.
Мария сидела на земле и ела принесенное с собой, уже освященное яйцо. Мысли ее были далеко от собравшихся и витали вокруг прошлого посещения собора. Тогда, почти пятнадцать лет назад, они с Еремой только поженились и казалось их счастью конца и края не будет.
Ерема был единственным жителем села в то время, которого взяли рабочим на только что открывшийся