Сана крепко держалась за поручни, покачиваясь, как травинка на ветру, и с печальной полуулыбкой смотрела на проплывающую гору, увенчанную виллой «Ночная фиалка». «Как бы она не свалилась в море», – подумала Мила.
Один Поль испытывал от прогулки острое наслаждение. С его лица исчезло надменное выражение, уступив место по-детски радостной улыбке. Поль направил яхту вглубь Тирренского моря, навстречу миражам аквамаринового горизонта.
«Ночная фиалка» всё уменьшалась. Её крыша сияла в лучах солнца гранатовым блеском.
Сегодня не удалось посмотреть город. Мила не расстроилась. Это место слишком красиво, чтобы не привлекать туристов. У Милы не было желания бродить среди досужих зевак. Среди туристов сама ощущаешь себя туристкой, жительницей громадного общежития.
Монте-Арджентарио отдалялся, зато «Ночная фиалка» ясно выделялась на фоне бирюзового неба. Миле нравилось тешить себя мыслью, что здесь она почти дома. Такой вот маленький, осознанный самообман.
Она не туристка. Она приехала к близкой родственнице, сестре, например. И может жить здесь столько, сколько пожелает, в доме с гобеленами на стенах и орнаментом на полу, в доме с видом на переливчатый жемчуг неба и моря, в доме, окружённом стройными кипарисами и сумеречными пихтами. Мечтать не вредно, а не мечтать опасно для вдохновения.
Не отрываясь, Сана смотрела на уплывающую гору. Если бы не деревья, гору можно было бы назвать скалой. Скала, а на скале дворец. Скала высокая. Дома нет скал, а во Франции есть скалы. Дома нет скал, а в мамином романе есть скалы. Вокруг глаз Саны залегли тёмные тени. Они опустила голову и закусила губу. Подобные мысли, чёткие, вернее сказать чеканные, и в то же время отстранённые, были не свойственны Сане, привыкшей мыслить образами и ассоциациями. «Почему я думаю о скалах, а не о том красивом мужчине? В романе «Марино» есть скалы. Но откуда я об этом знаю? Я не читала роман и не смотрела снятый по нему фильм. И что с того? Живу не в вакууме. Роман обсуждали, кино тоже не обошли вниманием. Говорили, что в кино упростили сюжет до примитивизма. О чём я думаю?». В висках запульсировала боль, перед глазами потемнело. Сана отошла от борта яхты. Села и запрокинула голову. Небо болезненно резко качнулось в сторону. Сана испугалась. Яхта тонет? Нет. Это головокружение. Всего лишь. «У нас нет таких высоких скал, как во Франции». Кому принадлежат эти слова?
– Саночка, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно спросила мама.
«Нет. Путешествие не пошло мне на пользу. Что-то во мне изменилось. Я утратила внутренний покой», – хотела сказать Сана, но промолчала. Мама не любила, когда Сана говорила непонятные, слишком «взрослые» для девятнадцатилетней девушки слова.
– Человек за бортом! – крикнул Поль.
Люси бросилась к борту.
– Постой! Ты что, собираешься прыгать за ним? – всполошилась она, увидев, что муж