– Что-то пошло не так. Гай де Рур не явился на день рождения графини и не передал доказательства заговора, готовящегося на юге Франции. Нам не с чем идти к королю. Я не рискнул мчаться на юг, привлекая тем самым внимание к своей персоне и вызывая вопросы у своей жены.
Кольбер подпер подбородок рукой и удручающе уставился на де Омаля, перебирая в своей голове мысли.
– Единственное, могу предположить, что в наших рядах предатель. Вероятно, де Рур узнал об этом и не рискнул явиться с тобой на встречу.
– Возможно. Только если Гай еще жив. Юг Франции одухотворен кальвинизмом и бредит о свержении католика. Эти настроения уже чувствуются из буклетов наших поэтов, которые подстрекают парижан к кальвинизму. Вторую Фронду король не переживет. Государство в опасности.
– Да. Интересно кто стоит за этим? И кого южане хотят посадить на трон? – Кольбер задумчиво сделал глоток вина.
– Надо усилить слежку за Месье. Думаю, что именно он будет кандидатом на трон, хотя сам того не подозревает, развлекаясь в своей кровати с молодыми любовниками и румяня щеки.
– Тогда Франции конец! – Кольбер серьезно посмотрел на своего друга. – У меня, к сожалению, нет сил вплотную заниматься этим вопросом. Слишком много времени отнимает флот его Величества и его никчемные траты на балы и кучу дворянских прихвостней и фавориток. Одна Монтеспан с ее карточными долгами чего стоит! Так что мой мальчик вся надежда на тебя! – вздохнул министр, обсасывая крылышко цыпленка.
– Хорошо, Жан. Я буду держать на контроле этот вопрос. На днях еду в Париж. Надеюсь, добыть нужную информацию. Франция сейчас в расцвете по отношению к другим европейским странам, несмотря на войны, которые опустошают казну государства, как и этот дворец. Я слишком люблю Францию, что бы дать ей погибнуть во внутренних революциях в борьбе за трон. Народ не примет Филипа в качестве короля!
– За Францию, мой друг! – Кольбер поднял бокал вина.
– За Францию! – поддержал его де Омаль.
Вельможи еще пару часов обсуждали работу тайной полиции и дальнейшие планы, пока Кольбер не начал засыпать за столом. Герцог попрощался с министром и направился в свои покои. Лакеи застыли возле апартаментов, словно статуи, услышав шаги своего господина, которые эхом отзывались в пустынном коридоре Версаля. Дени, как верный пес свернулся калачиком на матрасе возле дверей, ожидая прихода своего господина. Тут же вскочил и кинулся снимать комзол и сапоги. Герцог совершил вечерний туалет и когда остался в одной сорочке, отослал Дени на его место. Несколько свечей горели, слабо освещая комнату. Мадлен похрапывала, лежа на спине с открытым ртом, заставив Мишеля улыбнуться. Он сел на кровать. Его взгляд машинально упал на дверцу, за которой сейчас сладко спала прекрасная камеристка. Он закрыл глаза, представляя обнаженную деву в своих объятиях, от чего на душе стало тепло и уютно. Он открыл глаза и бесшумно прошел по толстому персидскому ковру к низеньким дверям каморки, в надежде, что дверь открыта и его ждут. Надавив несколько раз плечом,