– Я вам точно говорю, – шепотом произнесла каланча.
– Подумать только! – воскликнула толстуха, и бюст ее заколыхался, словно молочный пудинг.
– Я тоже сперва не поверила.
– И давно это у них?
– Давно. Говорят, она чуть не каждый день к нему в кабинет бегала.
– А что муж? Как же он терпел?
– Фрайман? Я вас умоляю! Что может этот хлюпик против Мардасова? Где он, и где Мардасов.
– Но, выходит, все-таки не выдержал, раз убил.
– Наверно, допекло. Сколько ж можно терпеть, как твой начальник с твоей женой…
– Так она же уволилась.
– Ну, уволилась. Может, они и вне работы…
– Простите, пожалуйста, – неожиданно встряла в разговор Екатерина Андреевна, – а вы уверены, что это правда?
– Ну конечно! – обернувшись, воскликнула каланча. – Вся фирма об этом знает… А вы из какого отдела?
– Я из протокольного, – заговорщическим тоном сообщила Романова.
– У нас есть такой отдел? – удивленно спросила каланча пухлую обладательницу роскошного бюста.
– Ну, раз говорят, значит, есть, – ответила та.
– Да уж! – произнесла Екатерина Андреевна, отходя от парочки сплетниц.
– А вы куда? – спросила рыжая. – Просили же не расходиться.
– Да я на минутку. Мне надо.
– Так туда же все равно не пускают.
– А я в запасной.
– Тут что, есть запасной? – вновь обратилась с вопросом к пухлой собеседнице каланча.
– Ну, раз говорят, значит, есть, – пожав плечами, ответила та.
Капитан Завадский расхаживал по кабинету управляющего гостиницей, засунув руки в карманы слегка помятого серого в крапинку пиджака и глядя себе под ноги, а точнее, на носок одного из своих ботинок. Обувь была начищена до безупречного блеска, и лишь на носке этого самого ботинка предательски выделялась серая полоска – тоненькая и, скорее всего, постороннему взору не заметная, но взгляд Завадского, единожды уцепившись за этот дефект, причиной которому стал не вовремя попавшийся на дороге камень, о который он споткнулся, больше уже не мог от него оторваться.
За столом управляющего сидел помощник Завадского, или, как он сам предпочитал себя называть, – напарник, совсем еще молодой лейтенант Чайкин. Взъерошенный, одетый в бежевую водолазку с толстым воротом, он больше походил на студента, чем на полицейского. Напротив него, сгорбившись, приютился на краешке стула бледный и растерянный Иван Абрамович Фрайман.
– Итак, Иван