«Всякая ваша победа грозит России бедствием укрепления порядка, всякое поражение
приближает час избавления. Что же удивительного, если русские радуются успехам вашего
противника?»
Из воззвания социалистов-революционеров к офицерам русской армии
Который день тосковал Серёжа Охотин в ожидании выдвижения на передовую, сидя в аршинной яме, прикрытой гаоляновой соломой и присыпанной слоем глины. Некоторым везло больше: они коротали дни в более просторных фанзах, иных даже под черепичной крышей. Там, в фанзах, посуше, но зато если уж совсем похолодает, то в землянке рядом с печуркой, сложенной из камней и банок из под керосина, будет теплее, утешали себя офицеры, сидящие в землянке. Сергей получил сразу чин пехотного подпоручика, поскольку в месте сбора добровольцев раскусили, что он – сын генеральский и простым солдатом было зачислять уж просто не подобает. Как-то неприлично получилось бы. Вольноопределяющимся он сам не хотел, опасаясь, что солдаты будут на него коситься, как на барчука. Тянулась бесконечная череда бесцветных дней. Кроме расстройства желудка от непривычной пищи и сомнительной воды он пока что не имел никаких острых ощущений от всей этой бесконечной тыловой рутины. Рядом доносились голоса солдат:
– А что с ними цацкаться, с опонцами, бить надо их! Хорошо бить будем, скорей домой попадём, – бодро говорил один, – Наша вера Богу угоднее и мы всё равно одолеем йих.
– Пока что они наших побивали немало… – мрачновато вещал другой.
– Кумышка из пшена сорочинского211 сюда бы нам, – раздался мечтательно-игривый третий голос.
– Тут вот, на передовой и исправиться212 возможности нет. Когда ещё полкового батюшку повидаш… – опять печальный голос, – А домовина213 всегда на нашего брата найдётся.
– А в третьей роте, говорят, убоину подвезли, щей мясных солдаты вчерась отведали. А тут тебе одна гулёна неделями и то уже гнилая, а кто не хочет – чумиза опонская, – вставляет ещё один скороговоркой.
– А ты картовь не брани, пищу нашу, – назидательно первый, оптимистичный.
– Эх, на Японской да на войне! – бодро пропел какой-то солдатик.
«Иль она приснилась мне?» – невольно добавил про себя Сергей. Рядом прошли офицеры, беседуя о чём-то вполголоса. Сергей медленно встал с ящика и очень неумело отдал честь. Старший офицер бравого вида с чёрной бородой с проседью усмехнулся и спросил его имя и часть. После доклада Серёжи, офицер вспомнил, что служил некогда под началом полковника Охотина и спросил, а не Гордеевич ли будет отчество подпоручика? После положительного ответа, офицер пригласил Сергея с ними на чай:
– Наверное, Вы никогда раньше не служили, подпоручик Охотин?
– Никак нет, Ваше Высокоблагородие! – ответил Серёжа, не будучи уверенным ни в погонах, ни в порядке обращения согласно званию.
– Оно и заметно. Уж извините. А как Вы оказались на фронте?
– Добровольцем, Ваше Высокоблагородие.
– Вот