Внутренним чутьем я почувствовала, что речь идет о чем-то непомерно противном и постыдном. О том, о чем неприлично даже сказать вслух. Иначе моя мама не стала бы так нервничать и краснеть. Для меня в тот момент стыдным было все, связанное с сексом. Или, как теперь принято говорить, с сексуальными домогательствами. Секса как такового может и не быть. Но если чужой дядька задерет юбочку и залезет своими толстыми и вонючими пальцами в трусики… Я догадалась. Боже, это действительно отвратительно.
Я поверила маме, что мужики все сплошь хотят одного – того, что противно. И хотя так и не получив от нее вразумительного объяснения, напуганная ее реакцией, растерянностью и намеками, стала шарахаться от подходивших ко мне дяденек как черт от ладана. Но вскоре я узнала немного более подробно, что же делают они с непослушными девочками, затаскивая тех в подъезды. Однажды, придя домой, я из коридора услышала возбужденные всхлипывания соседки тетки Галки.
– …представляете, этот маньяк завел девочку… – говорила она взахлеб, – поставил на колени… Содрал с себя штаны… – послышалось громкое и возмущенное бабушкино «Господи!», – достал ножик… – продолжала тетка Галка, после короткой паузы. – Одной рукой он держал нож около ее горла… – еще одно «Господи!», – а другой засунул ей в рот… – голос тетки Галки затих, она будто стала говорить шепотом, и я уже не расслышала, что же этот тип засунул девочке в рот.
Не знаю почему, но мне стало невыносимо страшно. Я опять точно не знала, о чем идет речь. Но подсознательно догадывалась. Четко увидев грязный подъезд и зачучканного алкаша с ножом в руке, я почувствовала комок, подкатившийся к горлу. А когда перед глазами возникла картинка голой задницы мужика и спущенные брюки, то меня откровенно затошнило. Стало совершенно очевидным, что попадаться в руки к такому маньяку совсем не стоит.
Зайдя в комнату, я увидела сидящую за столом бабушку и тетку Галку напротив нее. Она перегнулась через стол, чуть не улегшись распластанной грудью на его поверхность, и тихо, но возбужденно объясняла подробности происшедшего в подъезде. Увидев меня, женщины растерялись и замолчали, но по моему виду было ясно, что я успела кое-что услышать.
– А девочке той сколько лет? – спросила бабушка как ни в чем не бывало, решив продолжить разговор и тем самым не заострять мое внимание.
– Да молодая совсем… девятнадцать, что ли, – ответила тетка Галка, поглядывая на меня и усаживаясь на свой стул.
– Этому мерзавцу повезло, – сказала бабушка. – Если бы ей не было восемнадцати, получил бы по самое не хочу. За несовершеннолетних, знаете, сколько дают?
– Ничего, – отрезала соседка, – он и так влип дальше некуда. Вы слышали, что делают с насильниками в тюрьмах?
Моя бабушка не захотела знать, что же там такое с ними делают. А может, знала и не захотела слышать подробностей.