– Мистер Вудвард, у вас жар! Все будет в порядке, обещаю!
– Да послушай же… Патрисия… Ты… Моя… Дочь…
– Что вы сказали? – переспросила я, удерживая в руках его голову и понимая, что старик, явно, не в себе. – Что вы имеете ввиду?
– Ты… Патрисия Вудвард… – с трудом выдавил дядюшка. – Наша с Мартой дочь… Я отдал тебя в младенчестве ее сестре Оби…
– Сэр… – взмолилась я, чувствуя мелкую дрожь его стремительно бледнеющего лица в своих ладонях. – Вам нужно перестать волноваться! Все обойдется, но необходимо сохранять спокойствие!
– Помолчи, не перебивай… – упрямо продолжал мистер Вудвард. – Я отдал тебя ей, чтобы уберечь от беды, и взял с нее клятву, что ты никогда не узнаешь правду и никогда не вернешься сюда…
– Просто скажите мне, где вы храните валидол? Постарайтесь вспомнить!
– То, что я сделал, было только лишь ради тебя… Я хотел спасти тебя, мою третью, кроме Марты и Хлои, самую любимую женщину от поместья и его проклятья. Срочно уезжай, иначе будет слишком поздно. Я люблю тебя, дочь… Прости меня… Мой адвокат сам найдет тебя… Денег, которые тебе полагаются по наследству, очень много… Даже не представляешь, сколько… Но сейчас ты должна сесть в машину и убраться от поместья, как можно дальше… Беги отсюда… Убирайся…
Я положила руку на его морщинистый крепкий лоб, убедившись в том, что температура тела дядюшки превышает все допустимые пределы. Он бредил, мучаясь в предсмертных судорогах, но без специального оборудования и медикаментов я была не в силах помочь ему, поэтому все, что мне оставалось делать, это держать в руках его трясущуюся голову и повторять слова о том, что все будет хорошо, надо только лишь успокоиться и расслабиться. Внезапно дядюшка снова захрипел, и все ее тело напряглось так, словно через него пустили мощный разряд электрического тока. Я поняла, что это конец, но продолжала без умолку шептать ему в ухо подбадривающие слова.
– Это не безумие, Патрисия… – с трудом разобрала я сквозь хрип. – Ты должна покинуть поместье, иначе пропадешь…
Хрип прекратился также внезапно, как и начался, и тело дядюшки, вмиг потяжелев, расслабилось и обмякло. Случилось неотвратимое. Осторожно выпустив голову мистера Вудварда из рук, я заглянула в широко открытые голубые глаза, наполненные отчаянием, обреченностью и мутью смерти, но, чтобы быть уверенной до конца, положила два пальца на его все еще теплую шею, убедившись в том, что пульс не прощупывался.
Он умер.
Мне, как врачу, не впервой видеть перед собой покойника, но…
Только не сейчас.
Только не при таких обстоятельствах.
Что за несусветный бред он нес перед смертью?
Я снова посмотрела на его сухое благородное лицо и закрыла пальцами лишенные жизни глаза. Что-то подсказывало