Вечером, спустя несколько часов, как приехал Оскар и они вместе поужинали картошкой со шпинатом под соусом карри, двое друзей устроились поболтать на диване перед камином в «Пейджиз и Ко». Ещё какая-нибудь неделька-другая – и бабушка камин вычистит и заставит цветами на лето, но пока что от него ещё веет теплом и уютом.
Тилли теперь везде таскала с собой ключ из «Таинственного сада», будто способ его применения мог внезапно ей открыться на кухне или на улице, и сейчас задумчиво теребила его в руках, глядя на язычки пламени в камине.
– А есть ещё какие-нибудь идеи, зачем он тебе достался? – спросил Оскар, указывая на ключ.
– Не-а, – вздохнула Тилли. Когда они обсуждали это с мамой, всё казалось таким логичным и ясным, но теперь, после всех нападок бабушки с дедушкой, сложно было сохранять былую уверенность в своей правоте, не говоря уже о том, что новая угроза Ундервудов висела над ней дамокловым мечом, и отныне выбирать свои дальнейшие шаги Тилли приходилось под давлением.
– Тут столько всего случилось на Рождество, и мне казалось, что всё это что-то значит, а теперь я совсем не уверена.
– У тебя там ключ, тонюсенькая книженция и ещё что-то? – уточнил Оскар.
– Ещё нить, – напомнила Тилли. – Красная. Просто не могу отделаться от ощущения, что они нужны для чего-то. Сказала маме, что похоже на карту для поисков сокровищ – как будто если я найду между ними связь, то сразу откроется путь к цели. Но теперь мы даже по книгам путешествовать не можем и в Тайную библиотеку нас не пускают, так что я представить не могу, что мы можем с этим всем сделать. Ещё бабушка с дедушкой вечно злятся, когда я про это разговор завожу, а сами против Ундервудов ничего не предпринимают.
– Можно я тебе кое-что странное скажу? – спросил вдруг Оскар.
– Давай.
– Кажется, меня больше бесит сам запрет книжных странствий, чем то, что я реально не странствую. Глупо, наверное?
– Да нет, звучит понятно, – призналась Тилли. – Знаешь, это, наверно, как выучить язык или научиться играть на инструменте, или что-то такое, потому что если это умение не используешь, то оно потихоньку от тебя уходит. И потом, у меня иногда появляется какое-то нехорошее предчувствие насчёт всего этого, но пока не понимаю, от чего именно.
– Сумасшедшие полгода, – заметил Оскар. – Сначала нашли твою маму, потом съездили в Париж, затерялись в сказках, потом разбирались с этим… как его?
– Ты про кого? Мелвилла?
– Не, не, – отмахнулся Оскар. – Про другого, как его? Он вроде был у Ундервудов этим… дворецким? У него ещё была такая… шляпа? И там был, мм… огонь? А может, я путаю с какой-нибудь книгой.
– Не представляю даже, о чём ты, – сказала Тилли. – Какая ещё шляпа?
– Мм… знаешь, я и сам не могу вспомнить, – сказал, наконец, Оскар. – Забудь. Очевидно,