Гитлер слушал, кусал губы; потом резюмировал все это приказом о ночном побоище «не распространяться». Подразумевалось – не доводить до сведения Людендорфа. Гитлеру очень не нравилась и кривая усмешка на губах Рема, смысл которой он поймет на следующее утро – 1 мая, когда плотные ряды коммунистической демонстрации пройдут под носом у выстроившихся наготове нацистов, а Рем так и не отдаст приказа ринуться в бой.
«Мы еще не готовы», – скажет он Гитлеру.
Во время позорного выстаивания штурмовиков перед лицом триумфальной демонстрации красных, Гитлер совершил внешне твердый поступок: он сам встал в ряд подразделения капитана Хайса и стоял под насмешками публики, пока первомайские акции не завершились. Таким образом, был вбит очередной клин «испанского сапога», и самолюбие Адольфа продолжило свою разрушительную трансформацию в самолюбие политика.
Кстати сказать, брат Штрассера Отто утверждал, что ненависть Гитлера к Рему родилась именно 1 мая 1923 года. А у Геббельса я нашла такой вот стишок:
Ни сердцу, ни уму
Не ставлю я в укор,
Что подписал ему
Я смертный приговор.
Сегодня поутру
Решен его удел,
Хоть подпись наяву
Поставить я не смел.
Пока…
Это письмо было отправлено Рудольфом Гессом сестре Маргарите в город Александрию 24 августа 1923 года. Текст я привожу полностью.
Моя славная маленькая Гретхен!..
Мои поздравления и подарок на твое пятнадцатилетие придут непременно и в свой срок, и я надеюсь, они тебе понравятся. Надежды же, что это письмо, которое я передам с оказией, также тебя порадует, у меня нет никакой, и думаю, что, может быть, не стоит показывать его и нашей маме. Разве отношения, возникающие между братом и сестрой, не заслуживают некоторого обособленного существования, а тем более такие, как наши?! Ты столько раз просила меня быть искренним, делиться с тобой тем, что американцы называют «проблемами», и вот теперь я это сделаю в надежде, что ты, находясь постоянно с нашими родителями, поможешь мне несколько смягчить тот неприятный факт, что я не в состоянии выполнить ни просьбу мамы, ни настоятельного пожелания отца.
Ты знаешь, чего хочет наша мать, – чтобы я немедленно женился, а не доводил свои отношения с чудесной достойной девушкой до банального недостойного конца. Я люблю Эльзу. К этому нечего прибавить. Я люблю ее и считаю своей женой перед Богом. Но связывать свою жизнь с ее судьбою перед людьми пока не имею права. По той же самой причине я не могу удовлетворить и желание отца закончить, наконец, университет. По этому поводу отец даже писал Карлу Хаусхоферу, и Карл это поддерживает и настоятельно советует мне сдать еще две сессии, защититься и получить эту несчастную степень, которая нужна мне, как седло дойной корове. Неудачное сравнение!.. Неважно… важно,