Это было потрясающе. Это было чудом. Высота рождала ощущение, которое наступает в заходящем на посадку самолете, и Москва внизу, сверкающая, бесконечная, фантастическая, была красивее всего на свете. На нее можно было смотреть бесконечно, как на огонь костра, только она была еще живей и величественней.
«Как же хорошо, что я здесь – вдруг подумал Никита, четко осознавая, что это чувство – не глюк и не фантом кокаинового отходняка, а что-то совсем иное, огромное, настоящее и пронзительное, как музыка – Нет, в самом деле… Даже если это все ловушка (а так оно, наверняка, и есть), даже если это моя последняя ночь на земле, то как же хорошо, что я здесь… Я же так и мог умереть, ненавидя этот свирепый пыльный город. Я знал, что он – самый дорогой, самый безжалостный, самый крутой, самый всякий… Но только сейчас понял, что он – самый прекрасный… И оказывается, это неправда, что в нем не видно звезд. Еще как видно! Просто – не всем…
Лестницу, по кругу взбирающуюся на сооружение в центре пентхауза, Никита нашел легко. Она была покатой, удобной и совсем не космической, даже наоборот – сделанной из темного лакированного дерева, под старину. Чем выше он поднимался, тем яснее и четче были слышны разговоры тех, кого Марик назвал «соседями». Разговаривали двое. Третий голос не то бурчал, не то тихо напевал что-то. Марика там явно не было, и это заставило Никиту малодушно притормозить, прижавшись к стене и прислушиваясь к странным текстам, доносящимся сверху.
– А я тебе говорю – он уже заметил меня! – громко и хрипловато настаивала женщина с очень заметным акцентом – Он уже совсем близко! Я…я даже дыхание его чувствую, если хочешь знать!..
– Дурой не будь, да? – раздалось в ответ – Дыхание она чувствует…Вроде – нормальная баба, чистоплотная, хозяйственная, кончаешь полноценно, а с этим своим Копейкиным прямо мозгами поехала!
У мужчины голос был молодым, уверенным и чуть нагловатым, как у пехотного лейтенанта.
– Вот так всегда, йоб твою мать! – искренне возмутилась невидимая женщина – Как только мечта, цель всей жизни, становится достижимой, обязательно находится куча мудаков, которые хотят превратить ее в говно, растоптать, унизить…
– Да я о тебе пекусь, дура-лошадь – голос ее собеседника стал мягче, но не утратил напора – Ты же мне практически – как сестра… Ну, не то, чтобы… В общем, сама понимаешь… И потом, я же не просто так говорю! Мы как раз на последнем собрании в этот вопрос ясность вносили!
– И какую это, интересно знать, ясность, вы вносили на своем долбанном собрании?!..
– А такую, что жиды-капиталисты за столетия изобрели и внедрили в сознание народных масс сотни разных мифов, чтобы романтизировать и даже демонизировать свои грязные денежные шашни! Цинично используя генетически – неистребимую веру русского человека в чудо. Не сами, конечно – на них весь Голливуд работает. А теперь еще и Мосфильм! Но с этими-то мы скоро разберемся, слава Богу, далеко ходить не надо…
– Ты