– Я рад вас приветствовать, товарищи!
– А мы тебя нет, – мрачно проговорил Георгий Илларионович.
– Нашёл чему радоваться, – саркастично заметила крашеная старушка. – Ты на кладбище попал, на похороны или у вас, партайгеноссе Дёготь, так принято себя вести?
– Не сметь меня так называть! – он взвизгнул, а из-за машины выглянул испуганный водитель.
– Ты ещё скажи, что жить стало лучше, жить стало веселее, – сплюнул под ноги один из стариков.
– Не сметь марать партию демагогией и вашими перформансами!
– Слышь, цуцик, ты смерть нашей Фаины обозвал поганым словом, – рыкнул Георгий Илларионович.
– Вы сами испоганили её память вот этим посмешищем, – он ткнул пальцем в сторону автобуса. – Как вы посмели нашу героическую символику перенести на катафалк? Кто вам позволил?
– Швыряться звонкими фразами – свойство деклассированной мелкобуржуазной интеллигенции… – вперёд выступил Видлен. – Надо говорить массам горькую правду просто, ясно, прямо. Ильич был всегда против надуманных правил и условностей. А наш автобус отражает часть нашей жизни, наши пламенеющие сердца, мы родились с этой символикой, с ней уходим из жизни. И нам не указ мелкие продажные прыщи.
– Да мы вас, – заверещал Дёготь, – сотрём в порошок! Мы вас к стенке поставим! Посадим! Сгниёте в камерах!
– Ах, ты, мразь, обкомовская, – зашипел Георгий Илларионович, выдернул из рук Шансина лопату, взял её наперевес и пошёл на выступающего.
Дёготь испуганно кинулся к машине с криком: «Заводи!». Машина взревела и резко тронулась с места, дверь Дёготь закрывал на ходу. Флаг, как лисий хвост, болтался в пыльном облаке, они скрылись в конце проезда.
– Что за хлыщ? – с интересом разглядывая уезжающую машину, спросил Тарабаркин.
– Когда-то был мелким комсомольским секретарём, у меня на побегушках. Потом начал расти, а тут эта долбаная перестройка. Теперь выдвинулся до секретаря обкома КПРФ, а вот того уровня власти уже нет. Вот он и беснуется да выполняет мелкие поручения нынешних сильных мира сего, нередко бандитов, жить-то на что-то надо. В общем, много говорит о коммунистических принципах, ими же торгует в розницу и мелким оптом, зависит от того, кто сколько даст, одно слово – современный партийный лидер.
– Да, сейчас у нас нет вождей уровня Сталина, Ленина, даже до Троцкого никто не дотягивает, – вздохнул сухонький старик, потом кивнул в сторону кладбищенских ворот. – Смотри, кажется