Пока Слава добирался до кабинета Жигалова и Крылина, находящегося на втором этаже, его раз десять обогнали Петров и всё ещё вопящий Нечепоренко, дважды попросили присутствовать на опознании (опознавали почему-то только Славу), разок сняли на «Поляроид» и повесили на доску «Их разыскивает милиция» и бессчётное количество раз пытались угостить пивом (опять же, пока на горизонте не было полковника).
Глеба на месте не было. Евгений предложил стажёру чай.
– Ты мне скажи, эта бухгалтер с загробной фамилией хотя бы симпатичная?
Феномен чуть не поперхнулся чаем:
– Издеваешься? Что может быть симпатичным в двух центнерах желе?
– Ну… – задумался Евгений. – Если желе, например, клубничное, хорошо охлаждённое… – Однако, встретив офигевающий взгляд стажёра, тотчас исправился: – Ты, разумеется, прав – ничего симпатичного! Лично я предпочитаю женщин, не превышающих меня по весу: не люблю давления в любом проявлении.
После двух чашек чая вернулся Жигалов.
– Рассказывай! – с порога попросил он.
Ковалёв коротко обрисовал свой разговор с бухгалтером.
– Дело, кажется, сдвинулось с мёртвой точки, – подытожил Глеб. – Уже неплохо.
– Знать бы, в какую сторону! – ехидно вставил Крылин.
Жигалов шикнул на него и протянул тонюсенькую папку со скудными материалами следствия Славе:
– Поручаю это дело тебе. Запиши показания Нежилец, ознакомься со свидетельствами Брумберга и дуй к Гребенщикову – он должен был подготовить отчёт по отпечаткам.
– Хорошо. – Стажёр быстро всё записал, перечитал (всего-то две страницы) и покинул кабинет.
– Думаешь, парень справится? – поинтересовался старлей. – Может, стоило дать ему что-нибудь попроще для начала?
– А что? Пацан башковитый! Если что, мы поможем.
13
Эксперт задушил актёра – в себе. Было больно.
Ковалёв постучал в дверь лаборатории, на которой красовалась табличка с черепом «Не влезай – убьёт! Чесслово!».
– Идите к чёрту! – дипломатично отозвались с той стороны.
– Валентин Сигизмундович, я от Жигалова… – начал Слава.
– Тем более убирайся! Из-за этого мерзкого капитанишки я едва не погиб!
– Я по поводу киоска «Весна».
Дверь распахнулась. На пороге стоял долговязый субъект с огромной шишкой на лбу. Величина её уже почти достигла размеров банки, от которой возникла.
– Ого! – ошеломлённо выдохнул Ковалёв. – Может, вам к врачу обратиться?
– Пустяки, царапина! – фыркнул эксперт. – Ты вообще кто?
– Я стажёр. Вячеслав Ковалев.
– Это который Феномен? – уточнил Гребенщиков. – Наслышан. Ладно уж, заходи.
Изнутри лаборатория больше походила на чулан школьного кабинета химии: стол, заваленный колбами, баночками и скомканной бумагой, пара стульев и полки со всяческим хламом, в большинстве своём похожим именно на мусор. Микроскоп болтался над столом, привязанный