Густая темнота точно отступила на шаг, оставив девочку стоять в зыбком коконе. Эмьюз немедленно протянула руку за его пределы, но чернота увернулась.
– Я вижу себя, но больше ничего не выходит, – неуверенность холодком пробежала по спине, и кокон лопнул.
– Уже не важно, – неожиданно ласково отозвалась портниха. – Теперь ты знаешь, что можешь это. Открой глаза и смотри. Не сомневайся. У тебя есть знание, и научилась ты этому сама. С моей крошечной помощью.
– Поняла, – девочка обернулась. – Простите мою несдержанность.
Темнота послушно расступалась, открывая взгляду полупустую квадратную комнату. Марта Нидлз стояла, прислонившись к коренастому столу.
– Что теперь? – прямо спросила Эмьюз.
– Ничего, – улыбнулась женщина. – Через три недели я пришлю твою форму.
– А как же мерки? – ляпнула прежде, чем подумала. – У вас же есть старые…
– Мерки не нужны, – призналась портниха. – Форменная одежда Танцоров не просто вещи. Эта комната запомнила тебя. Твои движения, дыхание, характер. Абсолютно все. Твоя тень стала частью моей темноты. Из нее-то я и буду шить.
– Здесь же светло! – удивилась девочка.
– Ой, ли. – Марта взяла со стола масляную лампу, осторожно открутила стеклянный плафон и достала спички.
Стоило только крошечному золотому огоньку заняться на тоненькой палочке, как прежняя тьма обрушилась тяжелым покрывалом.
– Вот он – свет. – Она зажгла фитиль. – Остальное зависит лишь от твоего умения.
– Спасибо, – Эмьюз легко поклонилась.
– Не за что, – отмахнулась портниха. – Маленькая просьба. Не рассказывай своей паре о том, что здесь ждет. Ей назначено на конец сентября. Не желаю, чтобы бедняжка не справилась. Каждый должен все пройти сам.
– Сюда есть «запись»? – не поверила девочка.
– Конечно! – Марта подняла брови. – Форма, как и тень, у каждого своя.
Женщина направилась к двери, но вдруг оглянулась.
– Что это ты держишь в руках? – спросила она.
– Ваше платье, – Эмьюз потупилась. – Оно великолепно, но я… пришла его вернуть.
– Отчего? – на лице Марты отпечаталась настоящая грусть.
– Со мной произошло то, о чем больно вспоминать, – слова давались неожиданно просто. – Погибли два хороших человека. Достаточно той памяти, которую я храню в себе. Не могу оставить ваш подарок. Не сердитесь.
– Не сержусь, – она приняла сверток и вскрыла.
Платье и накидка выскользнули, но не упали на пол, а повисли в воздухе!
– Они были сшиты здесь, – глаза портнихи стремительно наполнялись слезами. – Ты действительно никогда не наденешь это?
– Да, – голос дрогнул.
Женщина