– Нет, я не только из-за отца, – преодолевая неловкость, продолжил он. – Я искренне желаю служить вам. Возьмите меня с собой! Я докажу, что не обуза.
Способ отвязаться от настырного парнишки пришел в голову Джулиуса сам собой.
– Хорошо, – кивнул Коллоу. – Ты отправишься со мной. Не радуйся раньше времени. У меня есть условие.
В жидком свете проснувшихся фонарей лицо Танцора выглядело зловеще. Он смотрел на недавнего арестанта с высоты своего роста, размышляя, как лучше обставить хитрый замысел.
– Ты просишь прощения у своего отца за последнюю выходку, – наконец заговорил Коллоу. – Да, я в курсе. Господин Отто рассказал, что произошло между вами в представительстве Ордена.
Мальчишка позеленел.
– Еще не все. – Джулиус уже чувствовал себя садистом. – Отец должен простить и дать свое согласие на маленькое знакомство с будущей работой. Он сам приведет тебя ко мне, или ничего не получится.
– Это ваше последнее слово? – Клаус без труда оценил шансы на успех, но сдаваться так просто не собирался.
– Последнее, – подтвердил Сэр Коллоу. – Согласен?
– А у меня есть выбор? – Он несколько секунд вертел головой, потом схватил Джулиуса за руку, и улица потерялась.
Старый особняк нависал над дорожкой грозовой тучей. Сквозь плотные занавеси свет почти не проникал, а затянутый паутиной фонарь над дверью не горел.
Клаус рассчитывал войти в клетку с беззубым тигром вместе с Танцором, чтобы получить хоть какое-то психологическое преимущество перед Карлом, но фокус не удался.
– Э, нет! Я побуду здесь. Не хочу своим присутствием ни на что влиять.
Когда мальчишка скрылся за дверью, Джулиус облегченно вздохнул. Коварный план изъянов не обнаруживал, оставалось дождаться, пока затея с отцовским благословением с треском провалится.
Какую же мечту нужно предать, чтоб получить столько злобы взамен? Ответ дразнил простотой, вертелся на кончике носа, но не позволял рассмотреть себя до конца.
Забытый бордовый мячик мирно покоился на примятой траве. Синий давно потерял к нему интерес. Поначалу монстр пытался гоняться за стайками юрких светлячков, но потом и это занятие ему наскучило.
Эмьюз лежала на спине, заложив руки за голову, и смотрела в недосягаемо высокое небо. Рамка из черных веток придавала картине загадочный вид. Для полноты ощущений не хватало только задушевной беседы.
– Знаешь, а собакам положено выть на луну. – Девочка повернулась на бок и похлопала мимика по неокрашенному брюху. – Ты ведь не умеешь выть, правда? Да и луны у нас с тобой нет. Была бы луна, я бы показала тебе, как это делается.
Вдруг монстр заволновался. Он беспокойно заерзал, подскочил и исчез в темноте, громко хлопая крышкой.
– Замечательно, – проворчала Эмьюз. – И ты меня бросил. Спасибо большое!
Теплый Орин просился в ладонь. Камень словно чувствовал, что девочке тоскливо. Ласковый голубой огонек в самом сердце кристалла приплясывал в такт несуществующей музыке.