– А ты не знаешь, насколько хватит британских возможностей. В случае чего, наши с Певческого моста[7] легко променяют тебя на какую-нибудь пустую подачку от Уайтхолла.
Лыков возразил:
– Проделки в Майкопе – дело рук не Уайтхолла, там частная инициатива нефтепромышленников. Не настолько они сильны здесь, в Петербурге. Просто нувориши, богатенькие и зазнавшиеся. Британскому правительству до таких нет дела. Я их парламентера в екатеринодарской гостинице с лестницы спустил, так он даже в полицию не обратился.
Зуев сокрушенно покачал головой:
– Это ты зазнался! А если бы парламентер жалобу подал мировому?
– Не подал и не подаст, – убежденно парировал статский советник. – Потому как дело темное, свету не терпит. Так что… бери меня на прием и не скрипи.
В результате ровно в шесть пополудни два советника – тайный и статский – вошли в кабинет Курлова. Тот поднял голову и сразу скривился:
– Опять про Майкоп пришли говорить? И охота вам…
– Павел Григорьевич, – начал Зуев, – я полностью разделяю ваше мнение. Но Лыков настаивает. А он имеет такие заслуги по своей предыдущей службе, что я не могу ему отказать. Точнее, могу, но не хочу.
Нынешним вечером Курлову с Зуевым предстояла очередная аудиенция у Столыпина. Петр Аркадьевич занимал одновременно две должности: премьер-министра и министра внутренних дел. В последнем качестве он дважды в неделю принимал доклады по Департаменту полиции, важнейшему в структуре государственного управления. Доклады эти делал Зуев, но обязательно в присутствии Курлова как заведующего полицией. Столыпин не терпел плохих докладов, и товарищ министра хотел тщательно подготовиться. А тут вопрос, не относящийся к делу. Однако генерал-лейтенант тоже не мог игнорировать настойчивое желание Алексея Николаевича. Как-никак чиновник особых поручений МВД в пятом классе, уважаемый человек, известный всему служилому Петербургу.
– Ну, что вы хотите? – пробурчал Курлов. – Попасть к премьеру? Знаете ведь, что он послезавтра уезжает в Киев. Ему не до вас, понимаете?
– Понимаю, ваше превосходительство, – сдержанно ответил Лыков. – Но настаиваю на своей просьбе.
Товарищ министра вздохнул, покосился на Зуева, словно хотел сказать: ну и подчиненные у тебя, старый гриб… Помолчал секунду и кивнул на дверь:
– Хорошо. Идите к Сенько-Поповскому и прикажите от моего имени записать вас на прием к Столыпину.
– Благодарю! – по-военному щелкнул каблуками статский советник и вышел.
Утром следующего дня он маялся в приемной премьер-министра. После покушения на Аптекарском острове в 1906 году, едва не стоившего Петру Аркадьевичу жизни, тот несколько месяцев скрывался от бомбистов в Зимнем дворце. Потом переехал на правительственную дачу на Елагином острове. Но волну террора удалось остановить, и вот уже второй год премьер квартировал