нас с жалостью: молодые, лысые все худющие после казенных харчей выглядели мы, конечно, неважно. В добавок, все голодные, как та саранча. Бабули причитали: – Ой, какие молоденькие, худенькие, куда ж вас диточки везут? Толпа, молодецки крепясь, выдавала: – В Чечню, бабули, на войну! Причитания усиливалось и многие получали совершенно бесплатно: семечки, пирожки, пончики и прочую снедь. А в доказательство, кто-то на листе бумаги написал крупно: "Мы едем в Чечню" и прилепил этот листок на окно нашего вагона. Поздней ночью мы проехали город Миасс, состав приближался к своей конечной точке. В поезде мало кто спал, все смотрели в окно на проплывающие мимо города и тревожно думали, что же нас там ждет, там на Кавказе. Но если бы предложили остаться в учебке, каждый бы отказался. За полгода службы, летая как веники, недоедая и недосыпая, дрожа в холодной казарме каждому до смерти надоел п.Елань. И каждый хотел вырваться отсюда хоть куда: хоть в Чечню, хоть на войну, хоть на урановый рудник. Всем хотелось верить, что в части будет все-таки лучше. 7 мая состав прибыл на станцию г.Моздок. Время было послеобеденное, мы высыпали из вагона на насыпь и блаженно уселись на зеленую траву. В мае месяце на Урале еще холодно, местами лежит снег, а ночью подмораживает. Здесь же вовсю светило теплое ласковое солнце, зеленая трава ласкала взгляд, и моя душа наполнялась радостью и хорошим настроением. Мы сидели на траве в чем приехали: в шинелях, в теплых шапках-ушанках и вещмешками. А на улице было градусов 25 тепла. Все немедленно вспотели как мыши и начали раздеваться. Сопровождающие нас офицеры этапировали нас на аэродром, где мы и просидели на траве до глубокой ночи. И только ночью, нас всех погрузили в большой транспортный вертолет Ми-26, прозванный в народе "коровой" за свою неуклюжую внешность, и подняли в небо.
Перелет длился минут пятьдесят. Приземлились мы посреди какого-то поля. Все высыпали из машины и, со страхом начали оглядываться. Стояла кромешная тьма, какая бывает только на Кавказе, кроме пустого пространства не было видно абсолютно ничего. Лишь со всех четырех сторон, где-то далеко на горизонте, были видны огромные яркие столбы пламени.
Все стали спрашивать друг у друга: где мы? что это такое и почему горят все четыре горизонта? Сопровождающие либо молчали, либо шутили черным юмором с матюгами и прибаутками. Ночевать нас разместили тут же в большой армейской палатке на 30 человек. Палатка стояла прямо на бетоне, больше в ней не было абсолютно ничего. Толпа стала укладываться спать. Я постелил на бетон шинельку, под голову положил шапку-ушанку и, хотя очень устал, долго еще не мог уснуть на жестком ложе в непривычном месте и со страхом в душе. Думаю, у других были те же ощущения. Одним словом, как бездомных собачек, выкинули посреди поля – поселили в конуру, в которой можно спать, свернувшись калачиком на грязном, пыльном, холодном бетонным полу и даже косточку дать забыли.
Это ЧЕЧНЯ.
Вообще, за всю свою службу, на чем я только не спал: и на голом бетоне, и на броне, на не струганных досках и гладком линолеуме
