– Давишь на понт?
– На кошелек, братан, на кошелек!
– Какой ты мне братан?! Шушера поганая!
– А ты легче на поворотах, а то рассержусь! Эта игрушка стреляет.
Неожиданно умелым и сильным приемом Вольдемар выбил у него пистолет, а руку вывернул за спинку сиденья. Пальцами другой руки вцепился в горло.
Водитель захрипел, резко нажал на тормоз. Машина пошла юзом и выскочила за бордюры.
Судоркин еще сильнее пережал глотку, отчего у водителя полезли глаза на лоб. Он свободной рукой пытался оторвать пальцы Вольдемара от горла, но это не получалось. Усилия становились все слабее. Тело стало битья в конвульсиях. И тогда Судоркин отпустил его.
Со свистом вдохнув в себя воздух, водитель закашлялся. Наконец, медленно пришел в себя.
– Заводи мотор! – монотонным голосом приказал Вольдемар.
– Надо было сразу сказать, кореш. Чуть не придушил. – Водитель полез руками к проводам.
– Стоило удавить, да подумал, что ты мне пригодишься! – отсек Вольдемар.
– На любое дело, братан! Меня кличут Коромыслом, – и пояснил. – Это потому, что руки длинные. Видишь, какие они у меня! – потом, потирая ладонью горло, он подвез Судоркина к дому, на который тот указал.
Выходя, Вольдемар распорядился:
– Завтра в обед у кафе «Ладога». Пойдем на дело.
– Заметано! – отозвался Коромысло.
Выйдя из авто, Вольдемар скрылся в подъезде.
На лестничной площадке было темно, хоть глаз коли, но его это устраивало. Ни в один глазок из ближних квартир разглядеть в такой темноте ничего нельзя. Он подошел к двери, позвонил условным количеством звонков. Ждал недолго. Из-за двери раздался негромкий сонный голос с вопросом. Но Судоркин не ответил, опять поднес палец к кнопке звонка и еще раз условно прозвонил. Дверь открылась. В квартире, как и на площадке, не было света.
Скользнув внутрь, он закрыл за собой дверь. Нашел на стене выключатель. В коридоре вспыхнул свет, осветив беспорядочно разбросанную на полу обувь и девушку с голой грудью, в красных трусиках, поднятую Вольдемаром из постели.
Это была Галина Врюсова. Она сморщилась от света и проговорила:
– Я знала, что ты появишься, – отступила. – Раздевайся, пошли ложиться, – двинулась вглубь темной комнаты, куда пробилась полоса света из коридора, осветив часть кровати и прикроватную тумбочку.
– Лягу, но сначала про ментуру рассказывай! – остановил ее Судоркин. – Какие вопросы были?
Остановившись, Галина повернулась к нему, пол-лица у нее были в полосе света, пол-лица в темноте:
– Пытал про перстень. Показал его фото.
Настроение у Судоркина испортилось, в душе что-то неприятно завозилось, он нахмурился и стал медленно расстегивать рубашку:
– Значит, пронюхал, мент рваный. Что ты ответила?
– Сказала, не знаю,