Отец в золотистой обертке. Григорий Шансов

прекратить их. Когда удача уже на крючке, не вытащить улов довольно сложно. И Райан продолжал исследования. На свой страх и риск. Одержимость питала его все эти годы. Служила топливом. Убери ее – и человек потухнет. Райан не мог прожить жизнь также, как и все люди. Это не значит, что у всех людей нет цели в жизни, но цели большинства были слишком приземленными для него. Он считал, что люди несправедливо мало отличаются от обыкновенной белки. Она растет, питается, делает запасы, размножается. Если вокруг много еды, она жиреет. Затем она стареет и умирает. Но Райан считал, что способность к познанию неизмеримо отличает человека от белки. Способность, которой нужно воспользоваться, питать жажду познания, тем более, когда вокруг такой поразительно сложный мир, словно созданный для того, чтобы познавать его. Как будто неведомый кто-то подарил людям большой конструктор, где множество деталей, частей и материалов, а также чертежи и масса возможностей для творчества, тем самым давая человечеству реализовать свой потенциал.

      Несколько лет назад, когда опухоль мозга еще не разрослась, Райан смотрел через телескоп, установленный во дворе дома, в область неба, где должен находиться Плутон. Воздух в ту ночь напоминал чистейший хрусталь. В такие ночи он мог наблюдать до утра, наслаждаясь минимальной турбулентностью воздуха и ясностью картинки.

      – Знаешь сын, – сказал Райан, – что бы там ни было, а Плутон – это планета! Самая настоящая! Вон там…

      Он прильнул к окуляру телескопа, стараясь разглядеть среди множества тусклых дальних звезд, неспешный маленький островок материи. Дэниел только что вышел из ангара, где работал над новой начинкой «Веги», вытирая замасленные руки.

      – Там у Плутона свой мир. Далекий, темный и холодный. Оттуда наша планета выглядит ничем не примечательно, словно и нет на ней ничего, и никаких событий, – задумчиво произнес его отец.

      Стало прохладно, и отец накинул на плечи золотистую термоизоляцию. Ту самую, которую применяют для сохранения внутреннего тепла и защиты от внешнего перегрева на спутниках и зондах. Дэниел тогда рассмеялся. Райан в облачении из золота походил на царя Персии.

      – А я бы хотел прогуляться по Плутону, – Райан оторвался от прибора и посмотрел на сына. – Почему нет?

      – Что? – Дэниел все еще не отошел от смеха.

      – Я вполне серьезно, Дэн. Мы были на Луне и на Марсе. «Вега» после апгрейда способна развить такую скорость, что дорога в оба конца займет полгода, не больше.

      – Далековато.

      – Туда сейчас летит зонд P-2006. Если все получится, то мы его догоним, и помашем ручкой перед объективами, чтобы свести с ума оставшихся адекватных ученых! – отец тоже рассмеялся. Дэниел же наоборот, перестал смеяться и внимательно посмотрел на него. Все ли в порядке? Временами идеи нестандартно мыслящего ученого пугали даже его сына.

      Отец стал ходить по площадке вокруг телескопа, а золотистый материал теперь напоминал мантию пришельца из далекого космоса.

      – Мы