Опаснее мужчины. Джеймс Чейз

патроны стояли плотными рядками по пять штук. Джордж никогда еще не вставлял патрон в магазин – считал, что важно держать боеприпас отдельно от оружия. Он протирал пистолет, укладывал его назад в коробку, а уже потом вынимал каждый патрон и полировал медные гильзы. Ему никогда не хотелось выстрелить из пистолета, и мысль о том, как он будет укладывать маленькие блестящие патроны в магазин, вызывала у него тревогу. Джордж неоднократно читал о происшествиях, связанных с огнестрельным оружием, и прекрасно понимал, что трагедия может произойти на ровном месте. Несмотря на все жестокие сцены, что рисовало его яркое воображение, Джордж пришел бы в ужас, если бы по его недосмотру кто-то пострадал.

      Шло время, дождь не прекращался, но Джорджа это не беспокоило. Положив ящичек с патронами на место, он снова спрятал коробку под рубашки. Затем, открыв шкафчик над раковиной, достал бутылку молока и вскрытую жестянку сардин.

      – Иди сюда, Лео, – позвал он, показывая коту жестянку.

      В мгновение ока Лео оказался рядом и принялся тереться о ноги Джорджа своим крупным, тяжелым телом.

      Джордж поставил жестянку на газетный лист и налил молока в мыльницу.

      – Вот, старина, – довольно произнес он. Лицо его смягчилось. – А теперь и я пойду поужинаю.

      На улице было ветрено, холодные струи дождя хлестали по лицу. Джордж спешил вперед, ощущая беспричинное желание запеть или закричать: проливной дождь и порывистый ветер дарили ему ощущение свободы.

      Время было раннее, без четверти семь. Бар-салон «Королевских объятий» пустовал, если не считать троих habitués[1], рискнувших бросить вызов непогоде. Оставив шляпу и макинтош на вешалке, Джордж отправился в любимый уголок.

      – Привет, – улыбнулась Глэдис. – А вот и ты.

      – А вот и я, – подтвердил Джордж. Усевшись на табурет, он устремил голодный взгляд на ломти холодного мяса, соленья и миски со свекольным салатом. – Ну и погодка, да?

      – Мерзкая, – согласилась Глэдис. – Кстати, есть отличная холодная свинина. И говядина тоже есть.

      Джордж сказал, что попробует свинину.

      – Это о нем ты говорила? Ну, о парне со шрамом? – спросил он, наблюдая, как Глэдис нарезает ему щедрую порцию мяса.

      – О нем, – угрюмо подтвердила Глэдис. – Когда вы ушли вместе, я даже расстроилась. Проблемный он, уж поверь. Я таких за версту чую.

      – Он работает на Робинсона, – сказал Джордж, чувствуя, что должен оправдаться. – Мне он и самому не нравится.

      – Еще бы он тебе нравился, – твердо произнесла Глэдис. – Ты с ним поосторожнее. Рядом с таким моргнуть не успеешь, как влипнешь в историю.

      – Ну, не знаю. – Джордж слегка рассердился. Она что, принимает его за ребенка? – Я в состоянии о себе позаботиться.

      – Приятно слышать, – ответила Глэдис; в голосе ее слышалось недоверие.

      Поставив перед Джорджем тарелку, Глэдис добавила к ней хлеб, масло и пинту биттера, после чего убежала к другому клиенту.

      Джорджу нравилось сидеть в углу, подальше от центра