Хозяин, стоявший за стойкой, подобно большинству своих земляков, был тоже человек поджарый, рослый, с густой шевелюрой, которую еле-еле прикрывал высоченный цилиндр.
В этой комнате все были в головных уборах, причем эти эмблемы человеческого величия – будь то фетровая или засаленная касторовая шляпа, плетенка из пальмовых листьев или какой-нибудь наимоднейший шапокляк – воплощали в себе самые характерные черты своих обладателей. У одних шляпы лихо сидели набекрень – это были весельчаки, народ бойкий, душа нараспашку; другие нахлобучивали их на нос – с такими шутки плохи, сразу видно, люди серьезные, упрямые, уж когда наденут что-нибудь на голову, так пусть сидит крепко; если шляпа сдвинута на затылок, значит, владелец ее намерен смотреть в оба, чтобы ничего не упустить из поля зрения. Ну а простаки обходились со своими головными уборами как придется, лишь бы держались на макушке. Впрочем, дать достойное описание этого многообразия шляп и их обладателей под силу только Шекспиру.
Негры в широченных штанах и чрезмерно узких рубашках без толку сновали взад и вперед, хотя вид у них был такой, будто они готовы перевернуть все вверх дном в угоду хозяину и постояльцам. Добавьте к этой картине огромный камин, веселое пламя, с ревом рвущееся в трубу, распахнутые окна и дверь, сильный сквозняк, от которого пузырятся ситцевые занавески, и вы получите полное представление о прелести кентуккийских гостиниц.
Современный обитатель штата Кентукки служит прекрасной иллюстрацией к теории наследственности. Предки современного кентуккийца – отважные охотники – жили в лесах, спали под открытым небом и вместо свечей пользовались светом звезд. Поэтому их потомок и по сию пору ведет себя в своем жилье словно на бивуаке: не снимает шляпы дома, сидит, задрав ноги на каминную доску или на спинку соседнего стула, точь-в-точь, как его прадед, который нежился на какой-нибудь зеленой лужайке, положив ноги на пенек или уперевшись ими в ствол дерева; круглый год держит окна и двери раскрытыми настежь, чтобы его могучим легким было чем дышать; добродушно называет всех встречных и поперечных «незнакомцами» и вообще славится на весь мир своей непосредственностью, веселостью и простотой обращения.
В таком-то живописном обществе очутился наш путешественник. Это был тщательно одетый, небольшого роста, почтенный старичок с добродушной круглой физиономией и несколько суетливыми манерами. Он сам внес в гостиницу свой чемодан и зонтик, наотрез отказавшись от помощи обступивших его слуг. Войдя в комнату, новоприбывший опасливо огляделся по сторонам, выбрал местечко поближе к огню, задвинул свои пожитки под стул и, опустившись на него, устремил недоверчивый взгляд на джентльмена, который сидел, водрузив ноги на каминную доску, и так энергично поплевывал направо и налево, что это кого угодно могло обеспокоить, а тем более человека щепетильного и несколько слабонервного.
– Как дела, незнакомец? – спросил вышеупомянутый джентльмен и в виде