Но он вдруг тянется ко мне и обнимает. Словно это он взрослый, а я – маленький ребенок, нуждающийся в утешении. Мы сидим так некоторое время, потом он размыкает свои тонкие руки и как ни в чем не бывало осведомляется:
– Может, выпьем чаю? Наверное, придется кипятить воду в третий раз.
И уже выходя из комнаты, оборачивается:
– Знаешь, я теперь тоже верю, что он вернется.
Алек
Иногда меня накрывает. Я перестаю контролировать свои мысли и медленно погружаюсь в знакомую бездну.
Мы вернулись в деревню. Айзек, как и опасался Август, решил в очередной раз исчезнуть, Костя последовал за ним. Но меня это уже не волновало. Все эти месяцы прошли как в тумане, я гнался за призраком и никак не мог его настичь. Не знаю, когда именно случился переломный момент – но меня отпустило. Август, когда я сообщил об этом, тоже успокоился. Жизнь начала налаживаться. Первые недели пролетели незаметно – короткое северное лето заставляет мобилизоваться, нужно многое успеть. Суровая зима требует серьезной подготовки, иначе просто не выжить. Когда с утра до вечера ты занят физическим трудом, голова отдыхает. За это я и уважаю тяжелую работу, она позволяет отвлечься от гнетущих мыслей. И боль в плече тоже отступила, то ли я перестал ее замечать, то ли привык к ее постоянному присутствию.
Но так не могло долго продолжаться. Все было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
Эйфория сошла на нет, и мои преследователи вновь заявили о себе. Их темные размытые силуэты вначале мелькали на приличном расстоянии, медленно подбираясь все ближе и ближе. День за днем они подкрадывались, пока я не почувствовал их горячее зловонное дыхание.
Впрочем, сам виноват. Забыл о том, что произошло прошлой осенью. Почувствовал себя неуязвимым, встретившись с ними лицом к лицу и одержав верх. Ошибся, когда принял победу в одной-единственной битве за окончательную и безоговорочную.
Поделом мне.
И теперь я сижу в своей комнате, в полутьме летней ночи, пытаясь не утонуть в потоке мыслей.
Охотник, почуяв, что со мной творится неладное, забился в логово. Ему не нравится боль, которую я испытываю. Он не понимает ее, не знает, как с ней справиться, поэтому прячется.
Как и я.
Август уехал на другой конец заказника, Денис вернулся на пару недель в столицу, навестить родных. Я совершенно один.
Оказывается, я отвык быть один. Раньше мне нравилось одиночество, а сейчас оно воспринимается совершенно по-другому.
Тревожно. Слишком тихо.
Тут-то мои преследователи и накинулись. Я оказался без защиты – людей, благодаря которым держался на плаву.
Сижу на полу, прислонившись к стене, напротив – старинное зеркало, совершенно мутное. И кажется, что