Это могло означать только одно: далеко не все, кто попадает на борт, возвращаются потом на твердую землю.
И это было плохо.
Хуже некуда.
Глава 3
Рабы, некогда жившие на острове, работали на противоположном берегу пролива, на плантации, которая находилась на Форт-Джордже. Во время отлива они могли дойти от своих хижин до поля всего лишь по колено в воде, к тому же бо́льшая часть их пути пролегала по песчаным отмелям. Для удобства или ради безопасности рабы расположили свои хижины в виде кольца, в центре которого стояла часовня.
Стены часовни были сложены из булыжников, которые когда-то служили балластом на английских торговых кораблях. Эти корабли пересекали Атлантику и, зайдя в один из ближайших портов, выбрасывали балласт, чтобы освободить место в трюмах для полезного груза. За десятилетия торговли на морском дне выросли целые острова из камней. Рабы собрали булыжники, обтесали и построили часовню, которая выглядела так, словно какая-то сила перенесла ее сюда прямо с лондонских улиц. Стены часовни, выложенные в четыре камня, были почти в два фута толщиной, благодаря чему летом внутри всегда было прохладно. В осенний сезон прочная часовня служила надежным убежищем от штормов и ураганов, налетавших со стороны Атлантики. Впрочем, и сами хижины, в которых жили рабы, тоже были построены или, точнее, отлиты из прочного грунтобетона, сделанного из дешевых подручных материалов: извести, песка, золы и осколков морских раковин.
Лежа на кровати, я прислушивался к шуму дождевых капель, барабанивших по жестяной крыше. Сначала шум был совсем негромким, потом хлынул настоящий тропический ливень.
По ночам мне часто снится один и тот же сон. В отличие от других снов, я всегда знаю, что сплю, но проснуться мне не удается. А может, я просто не хочу просыпаться. Снится день моей свадьбы. Светит яркое солнце. Дует легкий бриз. Невеста прекрасна. Ее белое платье слепит глаза, как горный снег, лицо сияет. Вот она подходит к алтарю и берет меня за руку. «Я клянусь…» «Я обещаю…» Наклонившись, я пытаюсь поцеловать ее. Дорогое лицо все ближе; я уже чувствую на своей коже ее легкое дыхание, но в моем сне даже один миллиметр равняется миллиону миль. Я целую пустоту.
Потом нас ведут к лимузину, где рядом с водителем уже сидит мой шафер. Он надевает какую-то дурацкую шляпу и принимается сыпать шутками и цитатами из старых комедий. «Да, мэм, мисс Дейзи.