– Что же вы, мама, бухлишком торгуете?
– Да, ладно, Филипп, а жрешь ты на что? Херувим нашелся. Только Славочке не говори, будь человеком.
Подходя к дому, Филизуг, усмехнулся: дал Бог тещу!
Остаток мерло дрожал на дне бутылки, хлипкий стол трясся в такт взрывов смеха. Все трое были возбуждены и благосклонны друг к другу.
– А теперь, друзья мои, приговор, – поднимая последний бокал, серьезно сказал Филизуг, – я договорился с ректором Гнесинки. Слава переезжает в общежитие на Хорошевке. Дарья Сергеевна едет домой в Н-ск, а я остаюсь один. Потому что в этом сумасшедшем доме я больше жить не могу. Точка.
Дарья Сергеевна опустила фужер, не пригубив.
– То есть, как домой? Как это в общежитие? А где он будет есть? Где он будет репетировать?
– Там же, где и все другие студенты, мама. Славочка – большой мальчик. Он справится.
Глубокой ночью Дарья Сергеевна ушла спать, поджав губы. Славочка и Филизуг курили на лестничной площадке.
– У тебя кто-то есть? – спросил Славочка.
– Есть, – Филизуг помедлил, – у меня есть бессонница, есть нервный срыв, есть тремор, есть панические атаки, есть пиелонефрит в стадии обострения. Я в таком бредовом сне, Слава, не жил никогда. У меня есть безвольный сынуля и есть тоталитарная теща. И я сплю с ними в одной комнате, буквально, в одной кровати, ем из одной миски, как солдат на передовой, отдаю честь и получаю, в свою очередь, по морде лопатой.
– Но ведь ты сам привез нас сюда, Фил.
– Я привез сюда тебя одного, Слава, я не знал, что прицепом приедет твоя мать, – Филизуга трясло, – я привез тебя в надежде, что мы перекантуемся год-другой в этой чертовой коммуналке, а потом будем жить в Крылатском. Я был уже в этой квартире, понимаешь? Там окна на восход, там простор с 15-го этажа до горизонта. Ты думаешь, я не вылечил бы тебя от ангины? Зачем она приехала?
– Фил…
– И вот что. Я договорился, в конце года ты примешь участие в прослушивании, на которое съезжаются представители оркестров и импресарио из разных стран. Это дает возможность играть с лучшими симфоническими коллективами здесь и в Европе. Ты должен покорить их. Ты покоришь, говнюк. Только это… надо взять псевдоним. Твоя фамилия – Клю-клю-клюев – безвольная, тряпошная какая-то. Придумай что-то короткое, дерзкое, как удар, как вспышка. Понял?
– Понял.
Глава 11
В общежитии Славочку подселили к двум струнникам – Костику и Антону. Антон – длинный, апатичный парень – был дальним родственником ректора, и на отделение скрипки его взяли с большой натяжкой, отодвинув пару крепких музыкантов из регионов. Костик – маленький, жилистый, белобрысый, с крупными руками, виолончелист из Самары – прошел по конкурсу сам, но из-за пристрастия к алкоголю второй год был под угрозой отчисления. Оба парня, абсолютно неконфликтные и беззлобные, приняли Славочку дружелюбно. Спустя месяц, ночью, перед тем, как заснуть, он вдруг остро ощутил пьянящую свободу – никто не рвал его на куски – ни мама, ни