«Ты обладаешь даром телепатии?», – спрашивает он, проникновенно глядя в глаза, за секунду до поцелуя.
«Немного», – позволяю себе увлечься легкими ласками.
Мы слишком редко это делаем, а потому нежность Яна вызывает противоречивые, хоть и приятные чувства.
«Я сегодня уезжаю. Решил, что хочу увидеть тебя. Не могу уехать, вот, так… не попрощавшись».
Зрачки застывают, как и комок в горле. Резко спрыгиваю с кровати и щелкаю чайником.
«Я же говорила. Мы стали слишком часто видеться. Это всегда к скорому отъезду», – на автомате перебираю чайные пакетики.
Слезы сами собой бегут по лицу: как же трудно сохранять всепонимающую невозмутимость. Получает плохо.
Даже если знаешь, что конец близок, известие о нем всегда болезненно.
В руках дымятся две чашки. Оставив их на журнальном столике, сворачиваюсь калачиком на злополучной кровати. Хотя, впору было бы в гробу.
«Ты соленая. Ну, же…перестань плакать. А то у меня скоро закончатся смешные фразы и останутся только грустные. Что с ними делать я понятия не имею», – большой палец Яна осторожно коснулся мокрой щеки.
Попытки рассмешить только усугубляют желание разораться.
«Я не рада, что ты уезжаешь».
«Почему? Я здесь не развиваюсь».
«Я не говорю, что это неправильно. Так должно быть, это логично. Но ты оставляешь меня здесь»
Он заметно ерзает: внушение – не самая сильная из его сторон.
«Не знаю. Ты же в любой момент можешь позвонить и сказать, что приехала. Мы же это оба знаем».
Ян был чертовски прав: я всегда следовала за ним, куда бы он ни отправился. Лишь бы быть рядом.
«Знаем, но я никуда ехать больше не хочу. Хочу быть особенной и любимой для своего человека».
Все женщины на пороге расставания, как одна, становятся похожими на героинь бульварных романчиков. И я – не исключение.
«Ты для меня особенная…и любимая. Но сейчас нужно другое… Мне нужно много других женщин».
Правда лучше любого лекарства. Особенно, если она горькая.
«Я это итак знаю. Сама же приняла тебя таким. С этого началось наше знакомство…».
Мы говорим об очевидных для обоих вещах. Но говорим о них впервые, и от того ещё больнее, что теперь несовместимость стала совсем уж очевидной.
«Я чувствую, что делаю тебя несчастной».
Я была важна для него. Иначе бы не приехал прощаться в 10 утра. Но нужна лишь в определенной степени, как одно из звеньев его половой экосистемы. Возможно, на порядок крепче, но из того же сплава. Из той же абстрактной «толпы» других женщин…
И сама не уходила.
«У тебя есть какие-то варианты для нас? У меня только один», – лежу на спине и обречённости во мне сейчас столько, что перевернись на живот – выльется на простыню вместе со слезами и соплями.
«Какой?».
«Расстаться. Думаешь, вокруг мало людей, которые хотят быть со мной? Просто никого к себе не пускаю… им не нужен год, чтобы понять, нужна им Ева или нет».
Ян вопросительно поднимает бровь.
«Ты вообще первый