Катя пожала плечами. Пять минут назад она получила сообщение от Казанцева Андрея. Сейчас он в конце класса разглядывал вместе со всеми фотки Фадеевой. Андрей предлагал дружить. Взгляд Кати рассеянно блуждал по испорченному рисунку, а уши ловили смех и обрывки фраз, летящие с последней парты. Лиза видела это, но продолжала говорить. К невниманию она привыкла. Роль младшей подруги лучше одиночества.
– Каждый день он могилы рисует. В каждой клеточке по кресту. Представь, что за таракашики у него в голове. В мансарде две полки с такими тетрадями. А пятна на лапе видишь? Там, где фломастер расплылся. Это от его слюней. Всегда капают, когда он пишет. Мама не знает, что он и ночами кресты ставит, а мне из кровати очень хорошо слышно, как он наверху страницы перелистывает.
– Похоже на демотиватор, – перебила ее подруга, тщательно проговаривая каждую букву в сложном слове. – Как будто у кота вместо хвоста антенна выросла из-за того, что он долго телевизор смотрел.
Катя усмехнулась собственной шутке и достала телефон. Она уже решила, что согласится встретиться с Казанцевым, но скажет, что у нее уже есть парень. Сашка из соседнего двора. Пусть Казанцев немного попереживает. Иногда – не сегодня, но время от времени такое случалось – Катя делилась событиями из личной жизни с соседкой по парте, и та слушала ее открыв рот.
О том, чтобы встречаться с мальчишками, Лиза и не мечтала. Дома и в школе, по настоянию мамы, Лиза носила тусклые цвета и длинные юбки. В «Одноклассниках» у нее были четыре друга: мама, папа и еще две случайные девочки с разных концов страны, которых она никогда не видела и никогда не увидит. Такие же серые мышки, как она сама.
Лиза собралась перевернуть страницу, чтобы показать кролика из «Тайной жизни домашних животных» (тоже с крестом на лбу), когда Виталик вдруг вырвался из захвата Славы и бросился бежать вглубь класса. Случайный взмах руки – тетрадь и розовый пенал с Принцессой Пони на крышке полетели вниз. Пенал раскрылся: карандаши и ручки покатились по полу. Коричневая от половой краски подошва отпечаталась прямо в центре раскрывшейся тетради по русскому – на домашней работе от двенадцатого сентября.
– Аккуратней можно?
Вопрос Лизы прозвучал скорее как просьба, чем как упрек. И тут же, к ее облегчению, утонул в общем гаме. Виталику не обязательно было это слышать. Лиза сказала только для того, чтобы не выглядеть лохушкой в глазах Кати. Но Виталик услышал.
– Иди в жопу, Бобер, – тут же отозвался он.
Кровь прилила к лицу. Лиза присела на корточки и молча стала собирать вещи. Она даже не подумала ответить на оскорбление грубостью. Виталик мог и ударить.
Это все из-за зубов! Огромных уродливых резцов! Из-за них она выглядит то ли кроликом, то ли бобром. Из-за них ее дразнят с первого класса. Папа обещал, что, когда голова подрастет, зубы не будут казаться такими крупными. Голова подросла, но подросли и зубы. Сотни раз по пути из школы домой ей хотелось повыбивать