Ну, и куда прикажете такому податься? Только на Кавказ!..
Светлоглазый откинулся на спинку скрипучего стула и закрыл глаза. Пока несут выпить и закусить, можно наконец приступить к мысленному написанию эпистолы самому прекрасному адресату. Вернее, самой прекрасной! Той, что всегда его ждет!
«Ma chère Athéna!8
My beautiful Athena!9
Простите, что столь преступно давно не писал Вам! Клянусь, мысли мои ежеминутно были только о Вас!
Да, я вновь не доверяю слов бумаге… Впрочем, в тысячный раз готов предоставить самые крепкие заверения, что память моя хранит с подобострастием и твердостью Бастилии каждое слово, всякую нечаянную букву! Все письма я затвердил наизусть, дабы при встрече пересказать их Вам.
Теперь почти уже Пятиводск! Географически путь завершен, но, с точки зрения поставленных задач, я нисколько не приблизился к цели.
Здесь, на Кавказе, на меня нашло два больших недоумения! Оба следует разрешить немедленно и скоро. Иначе невозможно будет исполнить дело. Посудите сами.
Во-первых, к сей минуте я окончательно убедился, что не имею ни малейшего представления о том, где искать проклятого англичанина!
Джеймс Спрингфилд – британский подданный, носящий титул лорда, владелец старозаветного поместья Стоун-Холл. Вот исчерпывающий список сведений, предоставленный мне старым пройдохой Киселевым! Не густо, скажете Вы, моя очаровательная Athéna10, и, вне всяких сомнений, окажетесь правы!
Коль скоро я верил бы в Бога, тотчас бухнулся бы на колени в мольбе о помощи. Но Вы – мое единственное божество. Богиня войны и справедливости! Пришлите хоть теплый взгляд, воздушный поцелуй, улыбку — то будет высшая похвала и отрада…
Во-вторых, как я уже сказал, есть и новое недоумение. Оно образовалось по совершенно иному поводу. С частной стороны, более до меня касающейся.
Чем далее я забираюсь в горы, тем более осознаю, что сии благословенные края, где были мы с Вами когда-то невыразимо счастливы, переменились самым решительным образом. Война! Война внесла смуту в некогда прекрасный край. Длань Хаоса коснулась всего, что составляло жизнь и радость, веселье и мир! Здесь более не поют песен…
Но я не должен всего этого испытывать! По определению. Понимаете? Александр Вальвиль учит: «Хладнокровие – есть первое оружие фехтовальщика, сталь – лишь продолжение руки». Как умно! Как справедливо!
Ваш покорный слуга раскис, огорчаясь от того, что почувствовал… огорчение! Pardon за тавтологию, мой милый друг. Как собираюсь я одолеть сэра Спрингфилда, коль не могу контролировать даже собственных эмоций?!
Война поделила мир на черное и белое. Но я всегда, слышите, всегда