Вот тут-то все и началось.
Началось незаметно и буднично. Едва Алешка присел с этюдником на берегу, как увидел на песке выброшенную волной бутылку из-под шампанского. Он бы и не обратил на нее внимания, если бы она не была запечатана. Сообразил: если бутылка с вином, то она бы утонула, а если она без вина, то зачем ее снова запечатывать?
Короче говоря, он оставил свои кисти и поднял бутылку. Странно: проволочка на пробке была закручена так, будто ее один раз уже снимали. А внутри бутылки сквозь темно-зеленое стекло что-то белело, вроде круглой палочки величиной с карандаш.
Алешка снял проволочку с горлышка и вытащил пробку. Перевернул бутылку, потряс. На ладонь ему упал свернутый в трубочку листок бумаги. Алешка с замершим сердцем развернул его.
«Умоляю о помощи, – было написано неверной рукой. – Меня похитили неизвестные и держат в заложниках. Я нахожусь на каком-то судне, которое куда-то плывет. Помогите!»
Подписи под текстом записки не было, видимо, человек, ее писавший, был в отчаянии и забыл сообщить свое имя.
Алешка подхватил бутылку вместе с запиской и помчался домой.
– Дим! – заорал он на пороге. – Вот! – И протянул мне бутылку.
Я взглянул.
– Там, в сарае, еще есть, – сказал я. – Полно.
– Записка, Дим!
– Кто-то потерпел кораблекрушение? – лениво отозвался я, не отрываясь от книги.
– Читай! – И он сунул мне прямо в нос листочек бумаги.
Я прочитал и Лешкиной тревоги не разделил.
– Кто-то дурака валяет, Лех. Может, даже с этого катера выбросили, помнишь?
– Ты на почерк посмотри! – настаивал Алешка. – Дрожащей рукой написано.
– Или нетрезвой, – отмахнулся я.
– Ну и сиди здесь! – выпалил в сердцах Алешка. – Как пенек на том берегу! А я пойду в милицию.
– Иди. – Я перевернул страницу. Скучно стало пацану, вот он и выдумывает приключения.
Алешка тем временем оседлал Митьков велосипед и помчался в поселок, где было отделение милиции. И очень скоро вернулся, злой и решительный.
Дежурный лейтенант внимательно изучил записку, поднял глаза на Алешку и так же внимательно изучил и его.
– Сам писал? – сердито спросил он. – Сам и разыскивай.
– Сам и разыщу! – сердито пообещал Алешка.
Алешка весь пыхтел от возмущения, когда все это мне рассказывал. Но я его возмущения не разделял. Я его даже заподозрил. Как и этот дежурный лейтенант.
Не сам ли Алешка накатал эту записку? Ведь он без приключений не может. И если их нет, то он их ищет. А если не находит? Создает.
Ему нужны трудности. Чтобы было что преодолевать.
Я отложил книгу, взял таинственную записку и еще раз – с уже бо́льшим вниманием – ее прочитал. Да нет, рука явно не Алешкина. Взрослая рука. И почерк совсем на Алешкин не похож. У Алешки почерк – еще тот. Ни у кого во всем мире такого нет. И никогда не будет.
Да и написано без ошибок. А у Лешки ведь