– Это какая гнида опять мозги твои промыла? – огрызнулась Ее Величество, не умея найти подходящего слова, чтобы выпрямить извилину мужа в нужном направлении, которую сама же по глупости и загнула. Покраснела, припомнив, как отвращала от проклятой всякую мужскую особь, которая могла на нее позариться. Не удивительно, что та фригидностью заболела. Индивидуально, надо будет Кота Баюна подключить, пусть обрисует ей мечту, и оборотня или проклятого посадить на мужа. Но как-то так, чтобы о горячих мужиках она день-деньской мечтала, а нос от нее воротили.
Она повеселела. Может, хорошо, что не в костре жарят, сколько глюков обнаружилось на исправление. Права была Матушка, торопливость к добру не вела.
– Мне всегда нравилось ваше присутствие в моей спальне, Ваше Величество, – мягко произнесла она, томно вздыхая всей грудью. – Чтобы как в сказке очутились, рядышком, друг другу в глаза глядючи, молча посидели – и выполнили долг супружеский, – Ее Величество мечтательно провела по груди, недавно увеличенной на два размера. И тут же взяла себя в руки. – Так что будем делать с теми благородными ворами? Мужики справные, правильное в них сидело и сидит. Сколько своровали, на столько поднялись. Так бы потратил народ, а они в дело, в оборот… Я бы послабила, глядишь, воля им милее покажется. Ведь бывает такое, сидишь, и чего только в голову не придет – мысли так и роятся, как пчелы в улье. И так бывает охота всему белому свету Благодетельницей стать, чтобы не только в государстве нашем. Ведь у разбойников самая что ни на есть голова, чем же она моей-то хуже?
– Известное дело, и я о том же! – отозвался Его Величество. – Нельзя вольному человеку дать наказание по всем законам, не пережить ему расставание с вольными своими помыслами. Ведь я законы пишу, чтобы учить человека, а не убить его. Вырывать погибающего из сетей, сужающих кругозор, да надолго, лет на пять – вот спасение! А как еще объяснить, что брать чужое нехорошо, если только малым соблазняется глаз? А там, закрытый, начнет он мечтать о вольных просторах, привыкнет к мыслям широким – и уже никто не заставит думать рожденную птицу обратно узенькими щелками. Выпадет из гнезда и полетит по просторам отечества. Тут заводик прибрал к рукам, там государственным мужем стал… Права ты, – согласно кивнул Его Величество, – не станет яичко золотым, если предложить за него цену некому. Только голый народ начинает поднимать себя самого до нужного уровня. Смотрю на мужей – кем были, и кем стали! Главное, чтобы не забывали, кто крылья им дал.
Его Величество посмотрела на мужа с одобрением. Вопреки ее подозрениям, голова у него была на месте, хоть и заносило порой. Уж слишком она торопилась судить.
Сидеть в песцовых мантиях в жарко натопленной тронной зале было некомфортно. Пожалуй, следует дать наказ, чтобы топили поменьше, и так выйдет экономия, которая добродетелью станет в глазах народа.
– Я думаю, правильно будет решение твое, каким бы оно ни было, – поощрила