Этот день, ставший, пожалуй, самым мучительным из трех последних, закончился для меня жестокой головной болью. Решив, что свежий воздух хоть немного облегчит ее, я вышла на улицу и теперь бесцельно слонялась по двору. Было еще не так поздно, около десяти, но грозовые тучи, плотно затянувшие небо, делали сумерки гуще и тяжелее, и лишь частые вспышки молнии на миг озаряли пространство. Свежий ветер, порывистый и довольно прохладный, срывал зеленые листья с яблони, и без того куцей, и устилал ими гравийную дорожку. Я подставила ветру лицо, словно он мог помочь мне развеять все сомнения и разогнать тяжелые мысли, и глубоко дышала, стараясь думать на отвлеченные темы. Неожиданно сзади зашуршал гравий и, обернувшись так резко, что хрустнули позвонки, я увидела лохматого черного пса, медленно приближающегося ко мне. Почти сразу последовал хриплый окрик, раздавшийся всего в паре метров от меня:
– Шерман! Ко мне! Фу!
Я вздрогнула всем телом, увидев темную фигуру, облокотившуюся на забор и простирающую ко мне бледную руку. Не в силах двинуться с места, я в ужасе смотрела на черный силуэт и только после того, как вспышка молнии выхватила из мрака морщинистое лицо с кустистыми бровями и обнаженные в жуткой улыбке обломки зубов, я закричала и со всех ног бросилась к дому.
– Шерман часто сюда приходит! Иди, познакомься с ним! – И дребезжащий смех полетел мне вслед.
Дрожащими руками я захлопнула дверь, закрыла ее на все замки и, взлетев по лестнице наверх, вбежала в спальню. Сердце бешено колотилось. Очередной раскат грома заставил меня буквально подпрыгнуть на месте, и, сама не своя от страха, я поспешила подпереть дверь спальни мохнатым пуфиком Валери и плотно задернуть шторы. В окно яростно забарабанил дождь. Сейчас я очень даже верила, если не в эльфов, то в эрфов точно, с их чудовищными псами и демоническими улыбками, способными остановить сердце. Охваченная ужасом, я села на кровать, но тут же вскочила, решив, что не останусь здесь больше ни дня. Хватит с меня этих безумных каникул! С самого начала идея отпуска по обмену казалась мне сомнительной. Наверное, это и называют предчувствием. Или благоразумием. В любом случае, здесь мне нечего делать, Этамп принес мне одни страдания. Полная решимости, я достала чемодан, вытряхнула вещи из комода и начала торопливые беспорядочные сборы. Однако очень скоро я снова оцепенела от ужаса – мне показалось, что внизу хлопнула дверь. Мне хотелось верить, что это всего